— Бабку ко мне заселить хочешь? — обиделся шофёр.

— Не просто бабку, а ценную свидетельницу, — осадила я Пола.

— Свидетельницу чего? — заинтересовался парень.

— Не могу сказать, тайна следствия, — попыталась увильнуть я от ответа.

Но не тут-то было!

— Пусть следствие и прячет твою бабку, — хмыкнул Банкин. — Бьюсь об заклад, это каким-то образом связано с Гауляйтером. Угадал?

— Допустим, — дала я слабину. И тут же поплатилась.

— Не томи, Агата, рассказывай! — потребовал Пол. — Пуская в дом старуху, я должен знать степень опасности, которую таит в себе её соседство.

— Какая ещё опасность, ничего особенного, — принялась выкручиваться я. — Просто охранник Арзамасова случайно застрелил человека, а Григорий Андреевич при сём присутствовал, но отпирается, а моя клиентка может подтвердить данный факт. Вот я и подумала, как бы он не предпринял попытку устранить нежелательного свидетеля.

— А почему ты уверена, что я не сдам старуху Арзамасову? — простодушно удивился Банкин.

Я на секунду задумалась, сражённая его вопросом, ибо только сейчас осознала, что с беспринципностью Пола «вложить» мою клиентку для него пара пустяков. Но тут мне в голову пришла светлая мысль. Жизнь Любови Сергеевны находится под угрозой, и, если с ней что-нибудь случится, квартира Надежды, да и своя тоже, ей больше не понадобится. Почему бы не сделать доброе дело — сохранить клиентке жизнь, помочь обрести внука, одновременно с этим решив жилищный вопрос Пола Банкина и подарив ему бабушку? Существует только одна маленькая проблемка — шофёр известен старухе как уголовник, которого я не раз отмазывала от тюрьмы. Но зная таланты Паши, можно не сомневаться, что парень как-нибудь выпутается из затруднительной ситуации.

Махнув рукой, я выложила Банкину всё, как есть, и, заручившись его согласием, поехала в Армянский переулок. Клиентка долго не открывала на мои звонки, и я уже начала волноваться, что опоздала. Или, если бабку не убили, Кашевая уехала домой. Но оказалось, что пожилая женщина просто закрылась на все замки и боится высунуть нос из квартиры сестры.

— Любовь Сергеевна! — заговорила я с порога, когда клиентка после долгих уверений, что это я, Агата Рудь, а не наёмный убийца явилась к ней, наконец-то открыла мне дверь. — Надеюсь, вы понимаете, что после сегодняшних ночных событий не можете чувствовать себя в безопасности ни здесь, ни у себя дома? Поэтому я должна отвезти вас в потайное место. Собирайтесь, мы едем в Выхино.

— Куда? — насторожилась Кашевая.

И тут я решила для пользы дела немного, совсем чуть-чуть, исказить факты, не меняя основной сути дела.

— У меня есть клиент, прекрасный молодой человек, зовут его Павел. Родился Паша в Волгограде, но мать его уехала в Стамбул искать лёгкой жизни, подбросив малыша на воспитание бабушке. Та его и вырастила. После смерти этой святой женщины Павел приехал Москву на поиски папы, которого никогда не видел, но со слов матери знал, что тот проживает где-то в столице. Парень хочет разыскать его самого и свою родню. Но Павла то и дело подстерегают неприятности с законом — уж очень артистическая у него натура…

— А ну-ка, поехали к твоему Паше! — вдруг скомандовала, перебив, Кашевая, торопливо натягивая сапоги. — В каком году, говоришь, он родился?

— В девяносто втором, — стараясь как можно правдоподобнее изобразить на лице недоумение, протянула я.

— Чует моё сердце, это он, — прижимая пухлые пальцы к груди, всхлипнула Любовь Сергеевна, устремляясь из квартиры на лестничную клетку. Старушка так торопилась, что позабыла прихватить с собой даже самые необходимые вещи.

* * *

Решив вопрос с безопасностью клиентки, я подумала, что неплохо бы было собрать побольше сведений о Григории Арзамасове. Поэтому отправилась в архив, чтобы подробнее ознакомиться с делом инсулинового убийцы. Народу было немного, поэтому я завладела пухлой папкой довольно быстро. Однако, развязав тесёмки, не обнаружила в ней ни единого официального документа по существу. Ни протокола осмотра места преступления, ни протоколов свидетельских показаний — ничего! Только малозначимые бумажки, которые совершенно ни на что не влияли.

Перебрав по листочку документы, я отправилась к архивариусу. Пожилая женщина с буйными кудряшками по всей голове встретила меня настороженно.

— Как это в папке не все документы? — недоверчиво взглянула она на меня. — Вы сверялись с описью?

— Самой собой, — согласилась я.

— Сейчас посмотрим по журналу, кто последний заказывал дело, — засуетилась женщина.

Пролистав журнал, сотрудница архива пришла к неутешительному выводу, что страницу из него с фамилией последнего человека, смотревшего дело Валдиса Лациса, вырвала та же рука, что и выкрала из папки бумаги.

— Я тридцать лет здесь работаю, но такого хулиганства не припомню! — возмущалась архивариус. — Это же уничтожение уголовного дела! Сотрудникам архива грозила бы статья за халатность, если бы у нас совершенно случайно не сохранились копии материалов!

— Неужели сохранились копии? — обрадовалась я.

— Случайно, — радостно закивав, подтвердила женщина. — Дело инсулинового убийцы вёл следователь Арзамасов, а его недолюбливал начальник следственного отдела Синицын. Тому что-то не нравилось в методе работы коллеги, и он попросил отдел собственной безопасности сделать копии с материалов этого дела. Копии были сделаны. Но тут вдруг Синицын умер от пневмонии. Заниматься Арзамасовым стало некому, и отдел собственной безопасности передал копии в архив.

— Могу я на них взглянуть? — осведомилась я.

— Конечно, можете, — улыбнулась архивариус.

И вынесла другую папку с ботиночными тесёмками, точную копию той, которая только что так разочаровала меня. Просматривая материалы, собранные в ней, я сразу поняла, почему начальник следственного отдела заинтересовался методами работы своего подчинённого. Арзамасов явно подтасовывал факты, чтобы сфабриковать дело, и, если бы обвиняемый дожил до суда, грамотный адвокат камня на камне не оставил бы от обвинения. Но Валдис Лацис как по заказу умер в тюрьме, где дожидался слушания дела. А что самое поразительное, в первом же протоколе допроса я нашла запись, что подозреваемый категорически отказывался от консультации адвоката. Согласитесь, довольно странно.

Я уже заканчивала просматривать дело, когда раздался звонок от Любови Сергеевны.

— Агата Львовна, — взволнованно заговорила старушка, — мне только что звонила Раиса. Она вернулась от внука и увидела у дверей Надеждиной квартиры какого-то узбека, который явно там кого-то поджидает. Понимаешь, Паша человек занятой, ушёл на работу, поэтому я тебя и беспокою, а то бы обратилась к нему. Ты всё равно в тех краях, вот и загляни туда, проверь, что там и как. А то я беспокоюсь, как бы снова кто в хоромы сестры не забрался.

После знакомства с архивными материалами у меня возникло крайне неприятное впечатление, что меня хотят обвести вокруг пальца. Однако, стараясь ничем не выдать своего волнения, я согласилась и двинулась в Армянский переулок, решив оставить анализ ситуации на потом.