Крепко держась за руки, мы со Стрижом выскочили на затопленную солнечным светом улицу. Тут моя нога провалилась в пустоту. Взвизгнув, я нырнула вниз и проехала по лестнице на коленях, изорвав штаны.

— Держись, Птаха! — Стриж дернул меня за шиворот. Футболка нехорошо хрустнула, под мышкой появилась дыра.

— Господи, я стану калекой, — пробормотала сквозь зубы.

— В «Чайку», — приказал Стриж.

— Не заведется.

— У меня заведется!

Мы забрались в душный салон.

Приятель оказался прав. Вероятно, почувствовав руку уверенного водителя, отцовский раритет без капризов завелся с первой попытки, и через пару секунд тряски мы выехали на мостовую.

Из дверей «Веселены Прекрасной» доносился визг. Оглянувшись, я обнаружила, что злобные шарики охранного заклятия вырвались под синее небо и принялись нападать на прохожих. Магический луч парализовал и Здышко. Клерк застыл с расставленными руками и задранной ногой, обутой в ботинок с длинным острым носом.

— Кажется, декрет мне можно не оформлять… — удрученно пробормотала я и задала Стрижу риторический вопрос, вовсе не требующий ответа: — Как ты думаешь, они дадут мне написать заявление по собственному желанию?

Выполняя уговор, Стриж позволил мне позвонить родителям с городского зеркального коммуникатора. К сожалению, тогда я еще не догадывалась, что любое дело, связанное с Ветровым-младшим, обязательно превращается в водевиль.

В самом разгаре беседы он за каким-то лядом стянул с головы кепку перед зеркалом коммуникатора и под изумленным взором отца смачно почесал рогатую макушку. Как и полагается строгому родителю, папа вежливо поинтересовался:

— А что это за баран с козлиными рогами?

Врать я ему так и не научилась, а потому честно призналась:

— Аггел.

Папа поперхнулся слюной и нацепил на нос материны очки для чтения. Спустя полминуты внимательного разглядывания он с подозрением спросил:

— Этот приходил к тебе ночью?

Стриж переводил озадаченный взгляд с меня на дородного господина в зеркале. Я тоже с любопытством присмотрелась к смазливому лицу юного мальчишки, больше годившегося в женихи Раде. Наверное, я была шальная от пережитого в конторе приключения, а потому честно ответила:

— Другой.

Отца перекосило.

— Не переживай, — поторопилась я «успокоить» родителя, — тот постарше.

— Вы про Ратмира, что ли? — подал голос Стриж.

В ту же секунду отцу стало ясно, что аггелы окружают его старшую дочь, как снежные сугробы пушистую елочку в зимнем лесу. Прежде чем он разразился нравоучениями, в коммуникаторе закончился денежный лимит, и соединение прервалось.

К заброшенной мануфактуре вела пыльная ухабистая дорога. Казалось, мы ехали по гладильной доске. Старушка «Чайка» ревела на последнем издыхании. Наконец, впереди появилось заброшенное с виду профессорское логово, тянувшее к небесам две почерневшие печные трубы.

Практически на финишной прямой автокар настиг «сердечный приступ». Пару раз чихнув и встряхнувшись, как кошка, «Чайка» затихла. Из-под капота повалил зеленоватый дым, а в салоне запахло магическими испарениями.

— Сдохла, — цыкнул Стриж, откидываясь на кожаном сиденье.

Мысленно я тут же представила, какое наказание придумает мне отец за умерщвление обожаемого раритета. Наверняка он вызовет на суд великую семейную инквизицию в лице четырех тетушек, а те устроят мне сожжение заживо посреди гаражной клети, где мирно проживала умерщвленная жертва. Представив безрадостную картину, я тут же с надеждой обратилась к Стрижу:

— Ты сможешь ее реанимировать?

— Вообще, загнанных лошадей пристреливают. — Приятель с сомнением разглядывал клубы дыма.

— Ты моей смерти хочешь?

— Ладно, попробую оживить. — Стриж нажал на какой-то невидимый рычажок под щитком. Крышка капота распахнулась с хлюпающим звуком. Изнутри, как из жерла вулкана, повалил зеленый пар.

Мы выбрались из салона.

Небо было низким и затянутым облаками. По дороге, разнося пыль, гулял холодный ветер. Волосы моментально растрепались, а разодранные на коленях порты посерели.

— Ты лучше иди к Доку, пока Ратмир не приехал, — отослал меня приятель, разгоняя ладонью горячий дым, валящий из внутренностей автокара.

— А ты? — С подозрением я осмотрела безлюдный тракт.

— Скажу, что ты попросила пригнать посудину, а она по дороге сломалась. Иди, не стой над душой!

Отчаянно не хотелось возвращаться без Стрижа. Если его старший брат приехал на мануфактуру раньше нас, мне предстояло принять на себя первую, а значит, самую сильную волну недовольства.

— А вдруг Ратмир уже там? — высказала я сомнение.

— Он бы давно позвонил. И поверь мне на слово, нам бы это совсем не понравилось. — Парень нырнул под капот.

— Ну, я пошла? — Перекинув через плечо широкую лямку матерчатой сумки, я неопределенно кивнула.

— С кровью поосторожнее! — не поднимая головы, отмахнулся Стриж.

Приближаясь к мануфактуре, я непроизвольно ускорила шаг. К счастью, у главного входа спортивного автокара Ратмира не оказалось. Я на полных парусах поднялась по лестнице и пронеслась по пустому коридору.

— Док! Мы вернулись! — позвала профессора, ворвавшись в цех.

В воздухе исходил помехами беззвучный морок видения, на стойке гудел включенный лэптоп. Эскулап исчез.

— Док! Мы достали кровь!

Ответом была тишина. Я заглянула в пустую лабораторию: даже отличная новость не смогла выманить бородача из укромного места? С возрастающей тревогой направилась в клоповник, заменявший девичью спальню, и остолбенела на пороге.

Вытянув ноги и скрестив руки на груди, в комнате сидел Ратмир и со скучающим видом разглядывал трещину в плитке пола. Подозреваю, что нашего возвращения он ожидал не один час.

— Почему ты так рано? — застигнутая врасплох, брякнула я.

Без особенного интереса мужчина скользнул по мне выразительным взглядом — от носков сбитых ботинок до вздыбленной макушки. Словно смущенная лицеистка, я пригладила спутанные волосы. Закончив осмотр, Ветров-старший вопросительно изогнул брови, вероятно, желая объяснений.

— Победителей не судят! — выпалила я первое, что пришло в голову.

— Судя по тому, что ты выглядишь не лучше бродяжки, победу вы одержали вместе со Стрижом.

— Разве твой брат плох?

— Наоборот, хорош, — хмыкнул собеседник. — Особенно когда втягивает в неприятности глупых авантюристок. Ничего не хочешь рассказать? — уточнил Ветров.

Я опустила голову и потупила взор, точно хулиганка, разбившая окно в директорском кабинете.