– Значит, мне придется отменить белый лимузин, который должен сегодня днем подъехать к твоей пожарной лестнице.

– Спасибо за завтрак, – смеюсь я.

Он откидывается на спинку стула и закрывает крышкой стаканчик с кофе.

– Какие на сегодня планы?

– Сегодня суббота, – я пожимаю плечами. – На работу не нужно.

– Я даже не знаю, кем ты работаешь.

– Сочиняю рекламу для одной фирмы в центре города. Ничего впечатляющего.

– В тебе все впечатляет, Квинн.

Я пропускаю комплимент мимо ушей.

– Ну а ты?

– Тоже ничего впечатляющего. Я бухгалтер в одной компании.

– Весь в цифрах, да?

– В детстве я хотел стать астронавтом, но потом решил, что покидать земную атмосферу как-то стремно. А цифры не опасны для жизни, вот я их и выбрал. – Он открывает один из пакетов и достает печенье. – Думаю, вечером мы должны заняться сексом. – Он откусывает кусочек печенья. – На всю ночь, – добавляет он с набитым ртом.

Едва не подавившись, я пододвигаю к себе стаканчик кофе и делаю глоток.

– Ты так думаешь, да? А чем сегодняшний вечер так отличается от вчерашнего?

Он снова отламывает кусок печенья и засовывает в рот.

– Вчера я проявлял вежливость.

– Значит, твоя вежливость – всего лишь видимость?

– Нет, я действительно порядочный парень. Но при этом меня сильно влечет к тебе, и я хочу снова увидеть тебя без одежды. – Он улыбается мне, улыбается застенчиво и так мило, что я тоже улыбаюсь.

– Некоторым мужчинам изменяют, и они от этого становятся мстительными. А когда изменили тебе, ты сделался безжалостно честным.

Он смеется, но больше не заговаривает о потенциальном сексе. Минуту мы оба молча едим, а потом он спрашивает:

– Что ты сделала со своим обручальным кольцом?

– Отправила по почте матери Итана.

– А с тем, что я оставил здесь?

Я сдержанно улыбаюсь.

– Оставила себе. Иногда надеваю. Оно красивое.

Он бросает на меня быстрый взгляд и говорит:

– А хочешь знать, что осталось у меня?

Я киваю.

– Наши предсказания.

Я не сразу понимаю, о чем он говорит.

– От китайской еды времен измены?

– Ага.

– Ты сохранил их?

– Конечно.

– Почему?

– Потому что. – Он смотрит на свой кофе и двигает стаканчик мелкими кругами. – Если бы ты видела, что там на обратной стороне, ты бы не спрашивала.

Я откидываюсь на спинку стула и подозрительно смотрю на него. Мы с Итаном все время покупали эти печенья с предсказаниями. Я точно знаю, что у них на обороте, потому что это всегда казалось мне забавным. На большинстве записок стоит набор цифр, но в этом кафе ставят только одну цифру.

– Там должен быть просто номер.

– Ага.

В его глазах появляется озорной блеск.

Я склоняю голову набок.

– И что? У них один и тот же номер или что-то в этом роде?

Он серьезно смотрит на меня.

– Номер восемь.

Я выдерживаю его пристальный взгляд и на пару секунд задумываюсь. Вчера вечером он спросил меня о дате. Восьмое августа.

Восемь/восемь.

День, когда мы воссоединились.

– Ты серьезно?

Грэм мгновение сохраняет серьезный вид, но потом не выдерживает и смеется.

– Шучу, конечно. У твоего на обратной стороне была семерка, а у моего – пятерка или что-то в этом роде. – Он встает и уносит на кухню пустые упаковки от еды. – Я сохранил их, потому что помешан на порядке и не хотел мусорить на полу в коридоре. Я забыл, что они у меня в кармане, пока тем вечером не вернулся домой.

Интересно, сколько в этом правды.

– И они действительно еще у тебя?

Он нажимает на рычаг мусорного ведра, и крышка открывается.

– Конечно. – Он возвращается к столу и поднимает меня со стула. Обнимает меня за талию и целует. Поцелуй сладкий-сладкий, со вкусом карамели и сахара. Он прижимается губами к моей щеке, целует, а потом притягивает меня к груди. – Ты же знаешь, что я просто дразню тебя, верно? На самом деле я не верю, что мы проведем остаток жизни вместе. Пока не верю.

Мне, похоже, нравится его поддразнивание. Очень нравится. Я открываю рот, чтобы ответить, но тут раздается звонок. Он поднимает палец, вытаскивает телефон и тут же отвечает. «Привет, красотка! – говорит он и, прикрывая динамик, шепчет мне: – Это мама. Не злись».

Я смеюсь и оставляю его наедине с телефоном, а сама иду к столу, чтобы собрать остатки продуктов, которые он притащил. Вряд ли все это поместится в холодильнике.

– Не очень, – говорит Грэм в трубку. – Папа сегодня играет в гольф?

Я наблюдаю, как он болтает с матерью. У него это так легко получается. Когда я говорю с мамой, я вся напряжена, на взводе и то и дело закатываю глаза.

– Да, обед – это неплохо. Можно я приведу девушку? – Он снова прикрывает телефон и смотрит на меня. – Готовь акваланг, Квинн.

Я не знаю, смеяться мне над его шуткой или злиться. Я даже не знаю фамилии этого парня. И не хочу знакомиться с его родителями. И очень твердо говорю нет.

Он подмигивает мне.

– Ее зовут Квинн, – говорит он в трубку, отвечая на вопрос матери. И продолжает, наблюдая за мной: – Да, это довольно серьезно. Я встречаюсь с ней уже давно.

Я закатываю глаза от его лжи. Он просто невозможен.

– Подожди, я спрошу ее. – На этот раз он не прикрывает телефон и кричит даже громче, чем нужно, потому что я совсем рядом: – Детка! Тебе на десерт пирог или шарлотку?

Я подхожу ближе, чтобы до него дошло наконец, что я говорю серьезно.

– У нас даже не было ни одного настоящего свидания, – шепчу я. – И я не намерена знакомиться с твоей мамой, Грэм.

На этот раз он прикрывает телефон и указывает на стол.

– У нас только что было примерно пять настоящих свиданий, – шепчет он в ответ. – В «Чик-фил-Эй», в «Макдоналдсе», в «Донатсе», в «Старбаксе»… – Он снова подносит телефон к уху. – Она предпочитает пирог. Так мы придем к шести? – Пауза. – Ладно. Я тоже тебя люблю.

Он заканчивает разговор и убирает телефон в карман. Я пристально смотрю на него, но недолго, потому что он подходит ко мне и щекочет меня, пока я не начинаю хихикать.

– Не беспокойся, Квинн. Когда попробуешь ее стряпню, тебе вообще никогда не захочется оттуда уходить.