Он обменялся приветствиями с герцогом и герцогиней Девонширскими, а Друзиллу мгновенно окружили молодые щеголи, умолявшие ее оставить для них хоть один танец. Она отвлеклась на некоторое время, чтобы заполнить бальную карточку. Когда же она огляделась, то увидела, что Вальдо и вдовствующая маркиза уже ушли.

— Я оказалась одна, — обратилась она к сэру Энтони, которому она пообещала первый танец. — Представляете, какой приговор вынесут мне сильные мира сего?

Сэр Энтони перевел взгляд на восседавших на подиуме вдовствующих маркиз в диадемах и с лорнетами. Они внимательно разглядывали танцующих, обрушивая на них шквал критики.

— Они похожи на громко кудахтающих старых куриц, — заметил он. — Можете быть уверены, они про кого не скажут ни одного доброго слова, даже про самих себя.

— Возможно, придет день, и я тоже буду здесь сидеть, — улыбнулась Друзилла. — Подобные думы навевают грусть, не правда ли?

— Вы слишком сильны духом и неправдоподобно красивы, поэтому вы никогда не будете так выглядеть, — ответил он.

Она улыбнулась ему, но блеск его глаз смутил ее, и она отвела взгляд от его лица.

— Друзилла… — тихим голосом начал сэр Энтони.

Она подняла руку и приложила свой пальчик к его губам.

— Нет, не надо говорить… этого.

— Откуда вы знаете, что я собираюсь сказать? — спросил он.

— Я догадалась,— ответила Друзилла. — Вы можете этим все испортить. Я так счастлива, что вы мне друг, а мне сейчас очень нужны… друзья.

— Но это вовсе не дружеские чувства, — запротестовал сэр Энтони. — Чертов Вальдо, почему мы с вами не познакомились раньше?

— Прошу вас, давайте останемся друзьями, — взмолилась Друзилла. — Мне трудно объяснить вам, почему, но мы с Вальдо очень доверяем вам. Ваша дружба очень много значит для нас.

Блеск его глаз, которого она так боялась, стал меркнуть.

— Я хочу только одного — сделать что-нибудь для вас, — сказал он, — и, конечно, для… Вальдо. Так уж получается, что мужчина не всегда может бороться со своими чувствами.

— Но не следует проявлять их, — настаивала Друзилла. — Прошу вас, Энтони, дайте мне слово, что вы никогда не дадите волю своим чувствам.

Бессознательно она обратилась к нему по имени.

Он предложил ей руку, и они направились на балкон, который выходил в сад.

— Вы так красивы, Друзилла, — хрипло проговорил он. — Вы можете свести с ума любого мужчину, вы можете заставить его забыть обо всем на свете: о верности долгу, о чести — обо всем, кроме любви к нам.

— Мне кажется, ваше чувство ко мне — не любовь, — возразила Друзилла.

Он попробовал было протестовать, но она подняла руку.

— Нет, дайте мне договорить. Я немного нравлюсь нам, возможно, я возбуждаю ваш интерес, так как я — новое лицо, совершенно незнакомый вам человек. Но это не любовь. Любовь не такая, я ее представляю совсем по-другому.

— Что же такое любовь? — глухо спросил сэр Энтони.

Друзилла задумалась, а сэр Энтони внимательно наблюдал за ней.

— Мне кажется, — наконец проговорила она, — любить — это значит быть неотъемлемой частью друг друга. Каким бы ни был человек, которого любишь, хорошим или плохим, красивым или уродливым — это не имеет значения. Мне трудно объяснить. — Она замолчала, потом сказала, покачав головой: — Не слушайте меня, я говорю чепуху. Я никогда в жизни не любила, но просто мне кажется, что любовь проявляется… именно так.

— Именно так я и относился бы к вам, если бы вы полюбили меня, — признался сэр Энтони. — Еще не поздно, Друзилла. Бегите со мной сегодня, завтра — в любой момент, но только успейте до будущего вторника, когда вы выйдете замуж за Вальдо.

— А что будет с Вальдо?

— Он как-нибудь переживет, — нетерпеливо проговорил сэр Энтони, и этими словами он яснее ясного дал понять Друзилле, что ему прекрасно известно об отношении Вальдо к ней.

— Спасибо, дорогой Энтони, — мягко сказала она. — Если бы это было возможно, я бы, может, подумала над вашим предложением, но теперь уже поздно.

— Поздно? — эхом отозвался он.

Друзилла кивнула.

— Слишком поздно, — подтвердила она.

— Мисс Морли, я вас везде ищу — вы мне пообещали этот танец, — раздался голос.

Она отвернулась от сэра Энтони, понимая, что их разговор окончен, и в то же время, испытывая легкую грусть при виде страдания, написанного у него на лице.

«Он справится», — подумала она, и следующие два часа посвятила тому, чтобы упрочить свою репутацию блистательной красавицы и остроумной женщины.

Время уже перевалило за час ночи, когда она почувствовала усталость. В зале было страшно душно, к тому же, несмотря на голод, у нее не было желания есть.

В разбитом позади дома саду деревья и клумбы были подсвечены крохотными огоньками, отчего создавалось впечатление, что находишься в сказке; высокие струи воды, выбрасываемые фонтанами в звездное небо, рассыпались на мельчайшие сверкающие капельки; для тех, кто отважился бросить вызов условностям, в самых укромных уголках сада были расположены изящные увитые розами и жимолостью беседки, в которых эти храбрецы могли бы уединиться.

Друзилла прогуливалась по дорожке в сопровождении молодого человека, с которым она только что танцевала. Это был довольно напыщенный субъект, очень гордившийся своей службой в лейб-гвардии. Друзилле уже начал надоедать его нескончаемый рассказ о том, как плохо показали себя его лошади на состоявшихся на прошлой неделе в Ньюмаркете скачках.

Он все бубнил и бубнил, и наконец Друзилла решила, что с нее хватит.

— Меня мучает жажда, — жалобно проговорила она. — Не могли бы вы принести мне попить.

— С большим удовольствием, — галантно отозвался он. — Чего бы вы желали: шампанского?

Друзилла покачала головой.

— Нет, от шампанского еще сильнее захочет пить. Лучше стакан лимонада.

— Я вернусь через минуту, мисс Морли, — пообещал он.

Он огляделся и заметил слева маленькую беседку.

— Соблаговолите обождать меня здесь. Я обернусь в мгновение ока.

— Спасибо, вы очень добры, — сказала Друзилла. Она присела, обрадованная, что хоть немного отдохнет от разговоров. С одной стороны беседка была ограждена искусно подстриженными тисами, скрывавшими ее от любопытных глаз прогуливавшихся в саду молодых людей, которым могло взбрести в голов подсесть к Друзилле.

Она откинулась на спинку и закрыла глаза. Ее стала одолевать дремота, когда внезапно она почувствовала, что в проеме беседки кто-то стоит.

— Как вам удалось так быстро… — начала было Друзилла, но тут у нее вырвался возглас неподдельного ужаса…