class="stanza">

Ходит по полю железный Муж,

Бьет по костям

Железным жезлом:

«С четырех сторон,

С четырех ветров

Дохни, Дух!

Оживи кость!»

Не пламя гудит,

Не ветер шуршит,

Не рожь шелестит —

Кости шуршат,

Плоть шелестит,

Жизнь разгорается…

Как с костью кость сходится,

Как плотью кость одевается,

Как жилой плоть зашивается,

Как мышцей плоть собирается, —

Так —

      встань, Русь! подымись,

Оживи, соберись, срастись —

Царство к царству, племя к племени.

Кует кузнец золотой венец —

Обруч кованный:

Царство Русское

Собирать, сковать, заклепать

Крепко-накрепко,

Туго-натуго,

Чтоб оно – Царство Русское —

Не рассыпалось,

Не расплавилось,

Не расплескалось…

Чтобы мы его – Царство Русское —

В гульбе не разгуляли,

В плясне не расплясали,

В торгах не расторговали,

В словах не разговорили,

В хвастне не расхвастали.

Чтоб оно – Царство Русское —

Рдело-зорилось

Жизнью живых,

Смертью святых,

Муками мученных.

Будьте, слова мои, крепки и лепки,

Сольче соли,

Жгучей пламени…

Слова замкну,

А ключи в Море-Океан опущу.

23 июля (5 августа) 1919

Коктебель

Китеж

1

Вся Русь – костер. Неугасимый пламень

   Из края в край, из века в век

Гудит, ревет… И трескается камень.

   И каждый факел – человек.

Не сами ль мы, подобно нашим предкам,

   Пустили пал? А ураган

Раздул его, и тонут в дыме едком

   Леса и села огнищан.

Ни Сергиев, ни Оптина, ни Саров

   Народный не уймут костер:

Они уйдут, спасаясь от пожаров,

   На дно серебряных озер.

Так, отданная на поток татарам,

   Святая Киевская Русь

Ушла с земли, прикрывшись Светлояром…

   Но от огня не отрекусь!

Я сам – огонь. Мятеж в моей природе,

   Но цепь и грань нужны ему.

Не в первый раз, мечтая о свободе,

   Мы строим новую тюрьму.

Да, вне Москвы – вне нашей душной плоти,

   Вне воли медного Петра —

Нам нет дорог: нас водит на болоте

   Огней бесовская игра.

Святая Русь покрыта Русью грешной,

   И нет в тот град путей,

Куда зовет призывный и нездешной

   Подводный благовест церквей.

2

Усобицы кромсали Русь ножами.

   Скупые дети Калиты

Неправдами, насильем, грабежами

   Ее сбирали лоскуты.

В тиши ночей, звездяных и морозных,

   Как лютый крестовик-паук,

Москва пряла при Темных и при Грозных

   Свой тесный, безысходный круг.

Здесь правил всем изветчик и наушник,

   И был свиреп и строг

Московский князь – «постельничий и клюшник

   У Господа», – помилуй Бог!

Гнездо бояр, юродивых, смиренниц —

   Дворец, тюрьма и монастырь,

Где двадцать лет зарезанный младенец

   Чертил круги, как нетопырь.

Ломая кость, вытягивая жилы,

   Московский строился престол,

Когда отродье Кошки и Кобылы

   Пожарский царствовать привел.

Антихрист-Петр распаренную глыбу

   Собрал, стянул и раскачал,

Остриг, обрил и, вздернувши на дыбу,

   Наукам книжным обучал.

Империя, оставив нору кротью,

   Высиживалась из яиц

Под жаркой коронованною плотью

   Своих пяти императриц.

И стала Русь немецкой, чинной, мерзкой.

   Штыков сияньем озарен,

В смеси кровей Голштинской с Вюртембергской

   Отстаивался русский трон.

И вырвались со свистом из-под трона

   Клубящиеся пламена —

На свет из тьмы, на волю из полона —

   Стихии, страсти, племена.

Анафем церкви одолев оковы,

   Повоскресали из гробов

Мазепы, Разины и Пугачевы —

   Страшилища иных веков.

Но и теперь, как в дни былых падений,

   Вся омраченная, в крови,

Осталась ты землею исступлений —

   Землей, взыскующей любви.

3

Они пройдут – расплавленные годы

   Народных бурь и мятежей:

Вчерашний раб, усталый от свободы,

   Возропщет, требуя цепей.

Построит вновь казармы и остроги,

   Воздвигнет сломанный престол,

А сам уйдет молчать в свои берлоги,

   Работать на полях, как вол.

И, отрезвясь от крови и угара,

   Цареву радуясь бичу,

От угольев погасшего пожара

   Затеплит ярую свечу.

Молитесь же, терпите же, примите ж

   На плечи крест, на выю трон.

На дне души гудит подводный Китеж —

   Наш неосуществимый сон!

18 августа 1919

Во время наступления Деникина на Москву

Коктебель

Гражданская война

Одни восстали из подполий,

Из ссылок, фабрик, рудников,

Отравленные темной волей

И горьким дымом городов.

Другие – из рядов военных,

Дворянских разоренных гнезд,

Где проводили на погост

Отцов и братьев убиенных.

В одних доселе не потух

Хмель незапамятных пожаров,

И жив степной, разгульный дух

И Разиных, и Кудеяров.

В других – лишенных всех корней —

Тлетворный дух столицы Невской:

Толстой и Чехов, Достоевский —

Надрыв и смута наших дней.

Одни возносят на плакатах

Свой бред о буржуазном зле,

О светлых пролетариатах,

Мещанском рае на земле…

В других весь цвет, вся гниль империй,

Всё золото, весь тлен идей,

Блеск всех великих фетишей

И всех научных суеверий.

Одни идут освобождать

Москву и вновь сковать Россию,

Другие, разнуздав стихию,

Хотят весь мир пересоздать.

В тех и в других война вдохнула

Гнев, жадность, мрачный хмель разгула,

А вслед героям и вождям

Крадется хищник стаей жадной,

Чтоб мощь России неоглядной

Размыкать и продать врагам:

Сгноить ее пшеницы груды,

Ее бесчестить небеса,

Пожрать богатства, сжечь леса

И высосать моря и руды.

И не смолкает грохот битв

По всем просторам южной