Она снова кивнула, на этот раз чуть спокойнее.

– …Короче говоря, у меня появилось стойкое предчувствие, что рано или поздно – скорее рано, чем поздно – вы окажетесь в воде. Тогда я, естественно, не знал, что вы не умеете не только управлять моторкой, но и плавать, однако на всякий случай все же решил последовать за вами. Правда, мне было по пути, но все же…

Она вскинула на меня взгляд.

– Вы всегда так поступаете? Спасаете разных… разных дур, которых видите впервые в жизни?

Просто удивительно, как один короткий вопрос может высветить разом всю суть проблемы.

Я отправил в рот кусок яичницы и улыбнулся.

– Иногда.

К нашему столику подошла официантка. Пока она заново наполняла наши чашки, мы молчали.

– Не хотите ли еще чего-нибудь, моя дорогая? – неожиданно обратилась официантка к Летте. – У нас готовят отличный яблочный пирог. Есть молочная болтушка «Орео»…

Летта покачала головой.

– Нет, спасибо.

Официантка бросила на меня подозрительный взгляд и, потирая глаз, прошептала Летте на ухо:

– Послушайте, моя дорогая, я… Если хотите, я могу вызвать полицию.

Летта мягко коснулась руки официантки.

– Спасибо, не нужно. Все в порядке.

Официантка, продолжая с подозрением коситься на меня, вернулась за стойку, а Летта повернулась ко мне.

– По-моему, вы ей не понравились.

– Не спорю. И все равно мне очень нравится, как она говорит: «Моя дорогая…»

Она рассмеялась.

– Расскажите мне об Энжел.

Летта вздохнула и начала свой невеселый рассказ. Вот что я узнал. Энжел с раннего детства была наделена незаурядным артистическим талантом, который не уступал ее ангельской внешности. Начиная лет с семи она регулярно получала заглавные роли во всех школьных спектаклях. По мере того как Энжел росла и расцветала, подобного рода предложений, в том числе и от профессиональных продюсеров, становилось все больше, но Летта, помня о собственных ошибках, прилагала все усилия, чтобы уберечь дочь от неприятностей. Однако в последние полтора года ей уже не удавалось удерживать Энжел дома. Девочка получила возможность принимать собственные неверные решения и воспользовалась этой возможностью сполна. Скользкая дорожка, на которую она ступила, привела к тому, что Энжел приняла приглашение неизвестного мужчины принять участие в четырехнедельном морском путешествии на борту роскошной яхты вместе с другими столь же юными девушками. К сожалению, Летта узнала обо всем лишь задним числом. Узнала и пришла в ужас. Она неплохо представляла себе, что́ могло означать это путешествие. Алкоголь, наркотики и бог знает что еще!.. Но уговорить дочь отказаться от поездки ей не удалось. Как и большинство подростков, Энжел была уверена, что разбирается в жизни гораздо лучше матери.

– У вас есть родственники? Кто-нибудь, кто мог бы вам помочь?

Летта покачала головой.

– Нет. Энжел и я – вот и вся наша семья.

– А ее отец?

Она бросила на меня короткий взгляд и отрицательно качнула головой.

– Вы хотя бы знаете, куда они могут направляться?

– На юг. Как обычно… – Летта пожала плечами. – Майами, острова Флорида-Кис. Багамы. Любое место, где плещутся волны, где светит солнце и ром льется рекой.

– У вас есть план?

Она рассмеялась.

– Да. – Летта потерла лицо рукой. – Точнее, был, но сейчас он лежит где-то на дне Берегового канала. – Она замолчала. Когда я оплатил счет, Летта и вовсе отвернулась – ей не хотелось быть нахлебницей.

– Когда я увидел вас около той яхтенной стоянки, вы были одеты как…

Она кивнула.

– Да. Энжел получила стипендию на обучение в хорошей частной школе. Частичную стипендию. Семьдесят пять процентов. Оставшиеся двадцать пять должна была оплачивать я. – Летта грустно улыбнулась. – Я работала на трех работах. В том числе в круглосуточной забегаловке – шесть смен в неделю.

– А остальные две работы?

– По воскресеньям я работала сортировщицей в местном автомагазине, – ответила она, не глядя на меня. – Раскладывала по полкам запчасти, пока магазин не работал.

– А еще?

– У меня была крошечная танцевальная студия, но работать приходилось только по записи.

– Почему?

Ее голос прозвучал неожиданно мягко, словно воспоминания были слишком болезненными.

– У меня не хватало клиентов, чтобы работать по расписанию.

– И чему же вы обучали ваших клиентов?

– В основном мне приходилось обучать людей не оттаптывать друг другу ноги.

Я засмеялся.

– А еще я учила женщин, как следовать за мужчиной, который не умеет вести.

– Как так?

– Следовать за партнером не так просто, как кажется.

– Почему же?.. Мне всегда казалось…

– Вспомните-ка Джинджер Роджерс и Фреда Астера. Она проделывала то же самое, что и он, но ей приходилось двигаться спиной вперед и к тому же на каблуках.

– Кажется, вы правы…

– Большинство мужчин думают, что они ничем не хуже Патрика Суэйзи[10], но только до тех пор, пока не покажешь им, что нужно делать. Тогда они превращаются в младенцев, которые только-только учатся ходить.

– Должно быть, это нелегкая работа!

– Совершенно верно. К счастью, большинство моих клиентов не собирались становиться профессиональными танцорами. В основном на мои уроки записывались парочки, которые планировали пожениться, – я ставила им свадебный танец.

Мне показалось, что Летта понемногу раскрепощается, поэтому я не стал ее перебивать.

– С первого же занятия, даже с первых пяти минут я могу сказать, будет этот человек танцевать или нет.

– Но как это возможно?

– Сама не знаю. Наверное, интуиция работает. Тут важнее всего, как партнер относится к партнерше, как она на него реагирует. Как они общаются. То, как мужчина обнимает женщину во время танца, может много сказать о его истинных чувствах…

– А у вас есть любимый тип учеников?

– Конечно. Вы удивитесь, но это – пожилые люди, которые провели вместе много лет. Когда они танцуют, я сразу вижу, как они прожили свою жизнь.

– Никогда бы не подумал…

– Вы о танцах или о старости?

Я рассмеялся.

– И о том, и о другом… Я в этом не очень хорошо разбираюсь.

Ее улыбка показалась мне еще дружелюбнее.