– Да, – заметил я самым саркастическим тоном. – Весьма соблазнительная сцена!

Но Летта только отмахнулась.

– И еще одна деталь, которая вам точно понравится! Вот он стоит под душем, словно высеченный из мрамора Адонис в фонтане, и читает название геля для душа, который очень приятно пахнет и способен перебить запах крови из раны. А знаете, что было дальше?

– Нет, конечно, но, думаю, вы мне скажете…

– Конечно, скажу! Такой гель существует на самом деле! Больше того, через неделю после выхода книги он стал на «Амазоне» товаром номер один! – Она вздернула брови. – Я сама купила целую упаковку.

– Невероятно!

Летта покрутила в пальцах вилку.

– Я знаю, как это выглядит. Как помешательство. Но разве это так уж удивительно, Мерф?.. Ведь если этот писатель умеет писать настолько интересно, что благодаря его книгам я сумела отказаться от наркотиков, разве трудно ему заставить меня купить упаковку геля? Сами подумайте: его книги сильнее таблеток! А если вы еще сомневаетесь, я вам скажу, что психотерапевты в реабилитационных клиниках прописывают эти романы своим пациентам – прописывают и говорят: «Вот, почитайте сначала это, а потом мы поговорим». Сейчас при книжных интернет-клубах созданы десятки групп поддержки для алкоголиков и наркоманов, и почти все успешно освобождаются от своей зависимости. Если бы я могла, я бы обняла и расцеловала всех этих людей – мужчин или женщин, детей или зомби. Мне все равно, ведь они сумели сделать что-то, что не каждому по плечу. И все это только потому, что один человек написал на бумаге какие-то слова!

Я слегка откашлялся.

– Мы ведь о книгах говорим, верно?

– Если бы я их не читала, я бы тоже не поверила, но… Нет, вы даже не представляете, какое чудо эти истории! А как искусно автор описывает своих героев и их характеры, рассказывает, как они разговаривают друг с другом, как относятся друг к другу, что́ герой думает о своей напарнице, как подмечает мелочи, о которых она и сама едва ли знает, – например, тонкий шрам на лодыжке (она порезалась, когда брилась), или легкий пушок на ее верхней губе, который в жару покрывается крошечными бисеринками пота, или особенности ее походки… Все это только лишний раз показывает, насколько она ему нравится и насколько он ею дорожит. Когда я читала последнюю книгу, я сама чуть не умерла – такая драматическая ситуация была там в конце! Эта монахиня – она сперва прислушивалась, как он моется, а потом вдруг исчезла, ну просто ни с того ни с сего. Только оставила записку на столе. Дэвид узнал об этом лишь утром и начал искать, но обнаружил ее письмо: «Мой дорогой, мой любимый! Я должна сказать тебе одну вещь…»

То, что она так долго не могла ему открыться, ее буквально убивало, поэтому ее записка очень похожа на прощальную записку самоубийцы. И Дэвид, понятно, буквально из кожи вон лезет, чтобы отыскать ее, пока не стало слишком поздно, но все тщетно. И на этом роман заканчивается, представляете?!. Правда, мы всё равно думаем, что в следующей книге Дэвид и его куратор из правительственного агентства найдут монахиню, потому что каждому ясно: автор просто не может ее убить.

– Почему вы так думаете?

– Как именно?

– Вот вы говорите, что автор не захочет расправиться с героиней. А вдруг она ему до смерти надоела?

– Что вы, это просто невозможно! Немыслимо! – Летта снова схватила в руку вилку, хотя ее тарелка давно была пуста, и стала смотреть в окно. Я заметил, что рубашка у нее на плече в одном месте промокла от крови, а ведь за все время она даже ни разу не поморщилась, не говоря уже о том, чтобы пожаловаться на свои раны, которые наверняка все еще болели. Это означало как минимум, что у нее довольно высокий болевой порог. Еще важнее было то, что она даже не пыталась использовать свои ранения, чтобы чего-то от меня добиться. Скорее всего, у нее и в мыслях не было ничего подобного, и это пришлось мне по нраву. Вместо того чтобы стонать и жаловаться, Летта предпочла говорить о каких-то глупых книгах, и я невольно восхитился благородством ее души.

– …Эти выдуманные герои подарили мне надежду, когда надеяться было уже не на что.

Задумавшись, я пропустил начало фразы.

– Простите, надежду на что?

Уставившись в тарелку, Летта покачала головой. Я тоже молчал, и в конце концов она подняла голову и встретилась со мной взглядом.

– Надежду на что? – мягко повторил я.

Она отвернулась и глухо проговорила:

– Надежду, что я не останусь на острове потерянных игрушек до конца моих дней и не умру в одиночестве, всеми забытая и никем не любимая. Надежду, что, как бы плохи ни были мои дела, настанет день, когда какой-то человек вдруг опустит руку мне на плечо и… – Летта не договорила.

– И?..

Летта опустила голову еще ниже и произнесла так тихо, что я едва ее расслышал:

– …И пригласит на танец.

Когда мы выходили из кафе, я вдруг подумал: иногда, чтобы научиться плавать, людям нужно еще что-то, кроме воды.

На обратном пути к пристани мы прошли мимо небольшого салона связи.

– Вы не будете против, если я куплю вам новый телефон?

– Только если вы позволите мне вернуть вам деньги, как только… в общем, когда они у меня будут.

– Договорились. Телефон вам понадобится – вдруг Энжел захочет вам позвонить…

– Да, это, пожалуй, верно.

И я купил ей новый аппарат. Летта сразу же восстановила свои настройки и данные из облака, проверила голосовую почту и сообщения, но ничего нового не нашла. Под конец она набрала номер Энжел, но та не ответила.

Когда мы вернулись на причал, мой новый приятель только что закончил драить «Китобоя». Парень перемазался по самые брови, зато лодка сверкала так, что глазам было больно. Нигде не было ни пятнышка, и я сунул ему еще сто долларов. Это не укрылось от внимания Летты.

Служитель ухмыльнулся.

– Дайте мне знать, как только вам снова захочется привести лодку в порядок!

Я пожал ему руку, поднялся на «Китобой», запустил и прогрел двигатель. Когда все было готово, я посмотрел на Летту. Вытянувшись в струнку, она стояла на самом краю причала, и взгляд ее был устремлен на юг – на Канал. Заметив, что я за ней наблюдаю, она махнула мне рукой:

– Дайте мне ваш адрес. Как только у меня появятся деньги, я вам сразу верну…

– Пусть это вас не волнует… – Я притворился, будто настраиваю электронные приборы. На самом деле я нарочно мешкал, чтобы дать ей время собраться с духом и принять решение. Некоторое время Летта вертела в руках новенький телефон, потом задала наконец тот вопрос, который вертелся у нее на языке с тех самых пор, когда утром я постучал в дверь мотеля:

– Простите… а куда вы сейчас, если не секрет?

Говорить правду мне не хотелось – это было бы слишком больно, к тому же пришлось бы слишком многое объяснять, поэтому я просто похлопал ладонью по штурвалу.