— Подожди, — грубовато оттолкнула она его.

Впервые за время их знакомства Лиза не поддалась на провокацию. Обычно она сдавалась после первых прикосновений.

— А зачем ты тогда сам раздавал интервью журналам и моему в том числе? Если ты такой содержательный?

— Я должен был по контракту отработать десять интервью, — спокойно ответил Иван и уверенно положил руку на ее колено. — А при следующем фильме я буду давать меньше интервью — не более пяти. Когда стану звездой — не больше двух. Таковы правила игры. И я их не нарушаю. В отличие от тебя.

— Да? Зачем же ты тогда спрятался у меня? Уже скоро слух по городу пройдет — пропал артист Иван Бекетов!

— А вместе с ним пропала модный редактор Лиза Соболевская, — засмеялся он. — Все это глупости. Я обманул тебя. Никуда я не сбегал. Я просто хотел остаться у тебя. Вот и все. А ты поверила, что я хочу от всех спрятаться? Какая же ты у меня дурочка!

— Как обманул? — растерялась Лиза. — Ты же уверял, что не хочешь никого видеть!

— Вот это правда, я хотел видеть только тебя. И не только видеть…

Бекетов уверенным движением стащил Лизу с дивана на ковер и начал ее целовать. Но она не могла позволить ему оставить за собой последнее слово.

— Я напечатаю эту статью. И будь что будет. В конце концов, одной глупостью меньше, одной глупостью больше. Какая разница? — уверенно произнесла она.

— Героизм — личное дело каждого, — засмеялся Бекетов и накрыл их обоих с головой покрывалом из норки, но потом быстро откинул его в сторону. — Ой, Лизка, а она, кажется, кусается!

* * *

— Послушай, Федя, я в который раз говорю, эта обложка никуда не годится. Не может быть в марте такой убитой горем девушки. Весна, люди ждут перемен, а мы им — нате! — эту полудохлую селедку! Мне надоело это повторять!

— Лиза, ты не понимаешь, это очень модно. Смотри, какая линия шеи, — бубнил арт-директор Федя, очень худой и очень высокий мужчина лет тридцати пяти.

Когда он водил указательным пальцем по экрану компьютера, его рука чуть дрожала. «Снова начал пить, — догадалась Лиза. — Значит, без скандала и криков „меня никто не уважает, я уволюсь“ не обойтись…»

Федя был одним из самых талантливых арт-директоров глянцевых журналов. Но у него была слабость. Последние лет пять он не пил, однако сейчас, судя по всему, снова начал. «Может, ему тоже все это осточертело?» — вдруг подумала Лиза. И решила, что не будет спорить с Федей. Ведь они заболели одной и той же болезнью — должно же быть хоть какое-то взаимное сострадание.

— Ну хорошо, Федечка, если ты настаиваешь, пусть будет этот кадр на обложке. Может, ты и прав.

— Да я и сам не уверен… — промямлил Федя, взглянув на Лизу с подозрением. — Давай еще раз посмотрим всю съемку, вдруг кадр получше найдем.

Занятая собой и своими мыслями о предстоящем вечере, Лиза совершенно забыла, что у Феди есть и вторая слабость, тесно спаянная с первой, — он не только любил выпить, но и был катастрофически слабохарактерен.

Они часа два еще раз внимательно, кадр за кадром, просмотрели всю съемку. Ситуация была безнадежной. На всех кадрах модель делала «модное», а именно суровое и словно горем убитое лицо.

— Неужели нет никаких обрезков! — воскликнула Лиза. — Ну хоть где-то она должна улыбаться!

— Нет, обрезков нет. Эта вся съемка. Но еще есть репортаж, который делали во время фотосъемки. Посмотрим?

Когда Лиза увидела кадры фоторепортажа, то не сразу поверила, что это та же модель, которая была на предыдущих кадрах. Девушка веселилась, делала гримасы, танцевала в студии — из нее буквально мощным потоком била жизненная энергия.

— Вот этот! — властно указала Лиза на кадр, где модель улыбалась не так открыто, а чуть загадочно.

— Да, я тоже так думал, — кивнул Федя. — Но не предлагал, ведь я знаю, что ты терпеть не можешь репортажные кадры. Да еще и с улыбкой. Я давно говорил — надо выбирать более жизнерадостные лица для обложки.

— Вот и отлично, только надо с фотошопом не перестараться, — прервала его Лиза. — А еще очень важно…

Что очень важно, договорить она не успела, потому что зазвонил телефон и на экране высветилось «Иван».

— Да, слушаю, — сухо ответила Лиза. — Что-то срочное?

Он часто любил позвонить просто так, например, сказать, что очень соскучился. Или спросить, чем заправлять салат — маслом или сметаной.

— Лизка! — Бекетов закричал так громко, что, кажется, услышал даже Федя, который тут же предпочел тихо удалиться.

— Не кричи, Вань, — уже более мягко ответила Лиза. — Что случилось? Ты сжег мою квартиру?

— Лиза, я уезжаю! Мне нужны штаны спортивные и кроссовки.

— Хорошо, вечером поедем и купим, — растерянно сказала Лиза, которая услышала только одно слово — «уезжаю».

— Прикинь, мне позвонили и предложили поехать на острова сниматься в программе «Жестокая игра».

Лизе на долю секунды показалось, что она говорит не со своим любовником, а с сыном. Ивана переполнял такой восторг, который она уже никогда не в состоянии будет не только ощутить, но даже понять. И дело было совсем не в разнице в возрасте.

— Ваня, я скоро приеду, и мы все обсудим.

Лиза несколько раз глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки, надеясь, что она приедет домой, поговорит с Иваном, и катастрофы можно будет избежать.

— Нет, это срочно. Выезжай сейчас. Мне надо подписать контракт, но я хочу, чтобы ты его посмотрела.

— Не волнуйся, я выйду из редакции минут через десять. Но почему такая спешка?

— Так вылет завтра! У них там кто-то заболел. Они посмотрели, что «Космос» в лидерах проката и сразу позвонили мне, — радостно ответил Бекетов.

— Как позвонили? Ты же не отвечаешь на телефонные звонки? — опешила Лиза, которая почувствовала, что слегка притормозившее после двух глубоких вздохов сердце снова начало колотиться как бешеное.

— Мне Ленка позвонила, — просто ответил он. — Сообщаю для тех, кто фильм так и не посмотрел — мы с ней вместе в «Космосе» играем. Она тоже летит на острова.

— Я выезжаю, — тихо ответила Лиза, боясь, что если она сейчас сделает хотя бы одно резкое движение, ее сердце, потяжелевшее так, словно в него налили ведро воды, не выдержит и взорвется.

Она взяла сумку, надела шубу — не так, как обычно, небрежно набросив, а тщательно и медленно застегнула все пуговички, все крючочки. Поправила воротник. Завязала пояс. Вышла из кабинета и пошла к лифту, но потом резко повернулась, словно вспомнила о чем-то ужасно важном.

— Федь, — подошла она к столу арт-директора. — Сделай все-таки два варианта обложки. Грустную и веселую. Завтра еще раз посмотрим. Может, ты прав, и быть убитой горем действительно модно в этом сезоне?..