Егор ухмыльнулся. А Лагодин не так прост, как кажется. Ох, не прост. И стойка вот эта знакомая и вообще… кажется, утро обещает быть еще интереснее.

— А давай! — согласился Гардов, сбрасывая куртку и стаскивая через голову тонкий свитер.

Лагодин тоже снял толстовку и остался, как и Егор в майке.

— Готов? — еще шире ухмыльнулся Лагодин и, не дожидаясь ответа, сделал первый выпад.

Он был выше Егора и тоньше, но в нем чувствовалась уверенность, а еще хорошая школа. Отточенные движения, спокойствие, которое так необходимо для победы — все говорило, что противник из него достойный. Егор даже позавидовал немного. Когда-то давно, в зал Гардова привел отец. Потомственный страж, он поначалу сам занимался с сыном, затем же записал наследника к лучшему в городе тренеру. Правда, добиться выдающихся успехов Егор не успел — умер отец. В колонии же мало кто придерживался традиционных школ, там учили драться. Грязно, нечестно, но так, чтобы выжить.

Стас бил в полную силу, не сдерживаясь, не экономя энергию. Он был уверен в себе. А вот Гардову приходилось сдерживаться, поскольку за годы участия в боях без правил, привык бить не только кулаками, но и чистой силой ментала — иначе было просто нельзя. С Лагодиным же все обстояло иначе.

Парни увлеклись настолько, что не заметили, как солнце поднялось над верхушками деревьев. Никто не хотел уступать и неизвестно, чем бы закончился этой бой, если бы во время очередного маневра, Стас не поскользнулся на влажной траве.

Он неловко взмахнул руками, сдавленно охнул и плашмя рухнул в ледяную воду, подняв тучу брызг.

— Да твою ж…! — вынырнув на поверхность, Лагодин не отказал себе в удовольствии от души выругаться.

— Давай руку. — Егор склонился над водой.

Стас фыркнул, отбрасывая с лица мокрую челку, прищурился и ухватился за протянутую руку. Минутная заминка, взгляд глаза в глаза… на мгновение, Егору показалось, что вот сейчас Лагодин утащит его за собой. Искупает и его в ледяной воде, чтобы не обидно было самому.

Он ошибся.

— Брр… холодно-то как, — поежился Стас, выбираясь на берег. Мокрая одежда облепила тело, кожа покрылась мурашками.

— Держи, — Егор бросил приятелю свой свитер. — Используй вместо полотенца.

Стас благодарно кивнул, быстро обтерся, натянул свою футболку, затем толстовку и только после этого, присел на траву, чтобы вылить воду из ботинок.

Егор тоже поспешил подобрать и набросить куртку.

— И как теперь ходить в мокрых штанах? Придется просить Лиз. — Сокрушался Лагодин, пытаясь отжать брюки.

— Будешь ходить в ее штанах? — вопросительно приподнял одну бровь Егор. — Хочу на это посмотреть.

— Не смешно, — буркнул Стас. — У Лиз с собой фен для волос. На энергетических батарейках. Она над ним трясется, как курица над яйцом, и никому не дает. Слушааай, — тут Лагодин покосился на приятеля. — А давай ты у нее попросишь, а? А я пока в кустах возле лагеря посижу, чтобы никто не понял, что это мне надо.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — хохотнул Егор. — Не знаю, как там насчет Шермер и ее фена, но за просмотр такого кадра, я срублю прилично бабла. Уверен, никто из наших не откажется посмотреть на сидящего в кустах Стаса Лагодина.

— Гад ты, Гардов. Вот чисто гад. И что только Лиз в тебе нашла, ума не приложу, — Стас поднялся и, не обращая внимания на то, что настроение Егора из-за его последней фразы резко изменилось, смешно заковылял к деревьям. — Да что ж такое. Как мокро, — он остановился и потряс сразу одной ногой, потом другой. Мокрые брюки облепили ноги, неприятно холодили кожу.

Егор не торопился догонять его. Остался стоять на том самом месте, где его и застала последняя фраза Лагодина и, засунув руки в карманы, ждал.

— Ну? — Стас обернулся и удивленно посмотрел на него. — Ты идешь? Или тоже решил искупаться?

— Ты же за мной потащился вовсе не потому, что тебе спарринг-партнера не хватало.

Лагодин остановился. Пригладил пятерней мокрые волосы, передернул плечами.

— Я не знал своего отца, — говорить он начал негромко и явно издалека. — Мама была стюардессой и… честно говоря, ее я тоже почти не знал. Она все время работала. Дальние перелеты, мужчины… — Стас передернул плечами и поежился от холода, — ее почти никогда не было рядом. А потом она погибла. Самолет, на котором она летела, разбился где-то в горах. Его больше недели искали. От тел почти ничего не осталось… У нас не было родственников. Нет, наверное, они все же где-то были, но я никому из них был совершенно не нужен. Помню тот день, когда меня забрала тетка из службы опеки. Она такая страшная была, огромная просто…

— Слушай, — Егор почувствовал себя неудобно. Он был не тем человеком, перед кем обычно обнажают душу. А именно это сейчас делал Лагодин. И от понимания ситуации, Гардову было не по себе. — Мне жаль, правда. Но я не понимаю…

— Дядя Роан забрал меня из приюта, — Лагодин словно не услышал последних слов Егора. — Я к тому времени там уже месяц провел. Дрался все время. В карцере сидел. Знаешь, там такие кладовки были, узкие, пыльные и без окон. Так вот, тех, кто нарушает порядок, в целях воспитания, запирали в таких кладовках. Когда на час, когда и… на сутки могли забыть или больше.

Егор передернул плечами. Кладовки! Видел бы Лагодин карцеры в колонии. Вот там да — ужас. Холодный и сырой каменный мешок, узкий настолько, что даже ноги вытянуть не получалось. Так и приходилось сидеть скрючившись. Когда Егор в первый раз попал в карцер в Грайне, то даже не поверил, что это в наказание. Тихо, сухо, койка с одеялом и кормят по расписанию — красота.

— Я тогда уже понял, что никому не нужен. А он пришел за мной. Добился опеки, забрал к себе. Не могу сказать, что вот так сразу проникся к нему благодарностью. Вел себя в первое время отвратительно, но… там была Лиз. И Света. Не знаю, если честно чем бы все это закончилось, если бы не они. Светка это Светка. Она такой всегда была — непосредственная, шумная. А Лиз… Она как олицетворение всей доброты в этом мире. Нежности… Не знаю, как это словами передать. — Стас резко развернулся и посмотрел на Гардова в упор. — Я не собираюсь ставить тебе условия или что-то в этом роде. Не уверен, что это вообще хорошая идея на самом деле. Просто предупреждаю — не стоит с ней играть.

— Все это замечательно, — слишком резко произнес Егор. — Ты излил мне душу, я тебя пожалел. Только до сути ты так и не добрался, Лагодин. Я ни с кем не играю и…

— В том-то все и дело, — Стас только головой мотнул, не обратив никакого внимания на резкие слова приятеля. — Ты, наверное, единственный, кто не видит откровенного к себе интереса со стороны Лиз. Даже придурок Абзалов и тот понял, что она в твою сторону чаще смотрит, чем на кого-нибудь другого. Так что считай, что я тебе глаза открыл и все такое.

Егор едва не выругался вслух. Даже рот открыл, но так и застыл, не произнеся ни слова.