Ответ ей понравился. Она улыбнулась и, неожиданно подмигнув, пообещала:

– Сейчас я ее найду! – Повернулась и побежала от меня, крича на ходу: – Мама! Иди с тетей здороваться!

– Кто там, Надюшка? – донесся из зеленых недр голос Натальи, и вслед за этими словами она сама появилась из-за кустов чайных роз. Разогнувшись с натугой, вытерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб.

– Татьяна! – узнала издалека. – Ой, как кстати! Я сейчас. Ты только не уходи.

Она повозилась еще немного со своими делами, то скрываясь за зеленью, то появляясь вновь, и, закончив срочное, протиснувшись боком между стеллажом и стеной, направилась ко мне по проходу, похожему на тропическую аллею.

– Ма-ам! – донесся откуда-то голосок Надюшки. – Ну когда пойдем?

– Сейчас, милая, потерпи еще немного, сейчас я с тетей поговорю. Это недолго.

– Я пока Барби расчешу, ладно? Она после купания на кикимору похожа стала!

– Что стряслось, Наташа? – спросила я ее, как только она оказалась рядом.

– Ольга звонила. Тобой интересовалась. Спрашивала, не приезжала ли ты сюда.

Голосок ее то ли от волнения, то ли с усталости был сегодня еще тоньше вчерашнего. Наталья вытерла тряпочкой руки, перепачканные землей, и предложила мне сесть на деревянную, крашенную в коричневый цвет лавку, стоявшую у стены. Я попросила провести меня вдоль цветочных рядов – хотелось полюбоваться зрелищем, действительно экзотическим для зимнего времени. Наталья нехотя согласилась – уже устала.

– Ольга звонила, – повторила она свое сообщение. – Сказала, что никак не может с тобой связаться.

Она прищипнула какой-то росток, поправила лист, осторожно подержала между пальцами венчик цветка, а когда повернулась ко мне, я увидела в ее глазах слезы.

– Ольга хочет, чтобы ты перестала искать Лариона. Сказала, что искать его больше не надо!

Наташа достала из кармана носовой платок и, держа его кончиками пальцев, чтобы не испачкать вымазанными землей руками, прижала к глазам.

– Не надо больше Ларика разыскивать! – повторила она, всхлипывая.

– Что такое? Нашли его? Где? Кто? – тормошила я ее, добиваясь ответа.

Наконец она сумела взять себя в руки, порывисто вздохнула и вымолвила:

– Нет. Не знаю. Сказала только, что искать, мол, его нужды больше нет. Ты позвони ей, она просила.

– Непременно. Сразу, как только дойду до машины, – пообещала я, пожалев, что не удосужилась сунуть сотовичок в карман. Следовало бы его включить сразу после отъезда от псарни и не расставаться с ним, ожидая звонка Аркадия. Что ж, на старуху и ту бывает проруха. Меня вообще недавно чуть было не сожрали заживо.

– А мне позвонишь? – спросила Наташа, опять заливаясь слезами. – А то от нее не дождешься. Ведь Ларион брат мне!

Пообещала я ей и позвонить, и заехать – рассказать все в подробностях сразу, как только подробности эти станут мне самой известны, и поспешила к выходу из цветочного рая с белокурым ангелом, играющим среди зеленых зарослей, и беззвучно плачущей у розовых кустов крестьянкой.

* * *

Ольга отозвалась сразу, будто сидела у телефона и ждала моего звонка. Возможно, так оно и было. Как мне ни хотелось спросить ее напрямик о причинах, заставивших отказаться от розысков мужа, я предпочла сделать вид, что даже не подозреваю об этом. Проще простого – в теплицах я не была, Наталью не видела, звоню по какому-то пустяковому поводу, выдумать который с ходу тоже было несложно. Лучше слушать рассказ, чем ответы на вопросы, не правда ли?

Удивительно, но Ольга не торопилась удивить меня своей новостью. Она без особого энтузиазма поддерживала мою болтовню и даже рассмеялась легкой шутке, в которую я преобразила одну из ее неосторожных фраз. Не решалась – так я поняла ее молчание о главном. Наконец она приступила к делу.

– Тань, ты можешь считать меня легкомысленной, можешь вообще за дуру держать, как угодно, я не обижусь. Заслужила, знаю. – Она замялась, и я молчала, терпеливо ждала продолжения. – Словом, я вынуждена... я хочу прекратить поиски Ларика.

– Вынуждена? – повторила я неосторожно вырвавшееся у нее слово. – Чем? А может быть, кем? Кто, Ольга, тебя вынудил захотеть прекратить поиски?

– Никто! – открестилась она сразу от всего на свете. – Я прикинула свои возможности и пришла к выводу, что у меня просто не хватит денег.

Аргумент на первый взгляд веский. Помнится, я удивлялась тому, с какой легкостью она приняла мои условия. Но, решив воспользоваться услугами специалиста, неважно из какой области, люди прежде всего взвешивают свои финансовые возможности, а уж потом делают заявку на услуги.

– Интересная новость! – оценила я ее сообщение. – Вчера, по-видимому, ты была другого мнениях о своих возможностях. Что могло произойти такого, что они вдруг изменились? Ольга! – не дала я ей возможности ответить. – Если это не телефонный разговор, я сейчас приеду к тебе, и ты мне все объяснишь. Похоже, у меня появились веские основания для продолжения расследования.

– Нет, Татьяна, – запротестовала она, – здесь все гораздо сложнее. Или проще. Не знаю, как правильнее выразиться.

– Отлично. Я еду. Прямо сейчас. И ты в конце концов расскажешь мне все и о возможностях, и о вашем с Лариком хозяине, которым эти возможности определяются. Расскажешь ведь?

– Да, – с трудом выдавила она из себя ответ и продолжила с ожесточением, меня удивившим: – Расскажу! И ты убедишься, что лучше перестать... Для меня же и лучше.

– Что для тебя лучше, мы вместе решим. Как решим, так и сделаем.

– Танечка, приезжай! – попросила она, и я ответила:

– Иди на кухню, готовь кофе и бутерброды, прояви гостеприимство. Я голодна, как волчица. Да, и из пепельницы мусор не забудь вытряхнуть!

Это должно было занять ее на некоторое время. Нелегко вот так взять и отказаться от розысков мужа, даже если он был не прочь поругаться и заложить за воротник.

* * *

В спортзал Аркадия пропустили не сразу. Пришлось набрать номер сотового Щипачева и, передав старшему из охраны трубку, дать ему выслушать мнение Виктора Сергеевича об умственных способностях охранника, высказанное отменно вежливым тоном, от которого, однако, у простого смертного начинали бегать по спине мурашки и краснели уши. Умел Генерал, что и говорить, несколькими словами довести человека до нужного состояния.

Генерал. Этим почетным прозвищем Виктор Сергеевич Щипачев был обязан ему, Аркадию, «лицу армейской национальности», как в шутку и всерьез называл его покойный Илларион. Прозвище пришлось по душе даже такому недоумку, как Женечка Стихарев, и пошло в народ. Слышал Аркадий со стороны, пользоваться им начали люди даже из ближнего окружения Генерала.

В зале для игры в сквош Виктор Сергеевич оказался один, и это было кстати. Сюрпризы, с которыми явился сюда Трегубов, не терпели посторонних ушей.