Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да? – Он недоверчиво посмотрел на меня.
– Его зовут Андрей Викторович Цирулик. Он священник – отец Евстратий.
– И что?
– Ну как я вам скажу? – Мне удалось добавить в голос отчаяния. – Вы же видели, он вышел из дома с парнем. Кто этот парень? Моя мать плачет, не понимает, что творится, все прихожане в Белых Камнях бунтуют. Там такое! А я решила узнать, что папа делает в городе. И вот…
Дядька повернулся ко мне всем телом и нахмурился. Я боялась вспугнуть его, начав снова уговаривать, но опасалась и того, что он сейчас вспомнит о своих служебных обязанностях и выпрет меня отсюда к чертовой матери.
– Ты не говори никому, что это я тебе сказал. – Он подумал еще немного и продолжил: – У твоего папы тут друг живет. Ты же понимаешь, о чем я говорю?
– Нет, не может быть! – Я только совсем немного преувеличила свое потрясение. – Я думала, это его внебрачный сын.
– Ты уж прости, что я тебе вот так, в лоб это говорю, – деликатно произнес охранник. – Я точно знаю, кто они друг другу. Если сомневаешься, можешь посмотреть запись с камеры в лифте. Там кое-что разобрать можно.
– Нет. Я не буду это смотреть. А как этого парня зовут?
– Вадим… – Охранник заглянул в свой журнал. – Вадим Опешко, квартира номер сорок три. Твой папа ему квартиру тут купил, и машину. Я бы и не знал, но весь дом об этом говорит. Тут женщин-содержанок тоже немало живет, но такой пе… – только один. Прости уж…
– О боже, что я маме скажу?
– Пусть он сам и скажет, – посоветовал охранник, не сумев скрыть выражение омерзения на лице.
Ждать Вадима Опешко было занятием неблагодарным. Где они с попом пропадали – я даже не могла догадаться. Не пойдет же Андрей Викторович в ночной клуб! Он и выглядит неподходящим образом, и вряд ли ему самому это нужно.
Трижды мне на мобильный звонил Никита. Сначала он вежливо интересовался, где я и чем занимаюсь, но с каждым словом его терпение истощалось. Наконец он уже рычал в трубку:
– Где ты? Ты с ним?
– А ты где? – спросила я тоже неласково. – Если ты в поместье, то сам посмотри, где Илья. Он дома или в конюшне или с Альханом бродит. А если там, то…
– Куда мне приехать за тобой?
– Я перезвоню тебе позже. – Я отключила аппарат, потому, что мерс Опешко въехал в ворота дома.
Было около часу ночи. Поп не стал подниматься в дом. Он просто пересел в свою «шестерку» и выехал за ворота. А я, воспользовавшись доверием обманутого мной охранника, побежала за Вадимом.
– Постойте, Вадим! – Я окликнула его уже на пороге дома.
Парень обернулся. Он был чернобровый, пухлогубый и миловидный. На меня он воззрился круглыми глазами испуганного младенца. Я не подумала, а ощутила, что передо мной человек из разряда вечных детей. Они наивны, добры, но сосредоточены только на себе, на своей внешности и своих переживаниях.
– Вадим, не волнуйтесь!
Я уже догнала его.
– Я только хочу вам помочь!
– Почему? – спросил он робко.
– Я объясню вам. Пригласите меня к себе, а то я замерзла.
Он согласился. Пока мы поднимались в лифте, я улыбалась ему, но мои улыбки явно его пугали. Войдя в квартиру, я скромно огляделась и присела на диванчик.
Квартира, конечно, впечатляла. Она была огромная, почти пустая, но после недешевого ремонта. В каждом углу этого вертепа разврата висело по иконе. Над диваном на дорогие обои из настоящего бамбука скотчем был приклеен большой календарь с Богородицей.
Я развеселилась и поняла, что присущий мне творческий потенциал сценкой с охранником не исчерпан.
– Вадим, вам угрожает опасность, – сказала я, даже не предполагая, что буду говорить дальше.
– Анна Степановна обо мне узнала? – спросил Вадим испуганно.
– Нет, все намного хуже…
Я вдруг поняла, насколько все плохо складывалось для бедного парня!
– Вадим, ваш друг отец Евстратий – наш священник. Я живу в Белых Камнях. И в последнее время замечаю, что мой брат и отец Евстратий как-то уж очень часто стали встречаться. Скажи, Вадим, квартира записана на тебя?
– Нет, но он обещал…
– Он скоро выгонит тебя отсюда. Ты должен это как-то предотвратить.
Парень глубоко задышал и сел на пол.
– Что же мне делать?
– Не дай ему тебя бросить, – серьезно посоветовала я.
– Давно они встречаются? – спросил Вадим.
– Ну… Не очень давно, с месяц. Я точно знаю, что они виделись шестого апреля.
Вадим машинально, а может, и не машинально посмотрел на календарь.
– Шестого он был со мной, – неожиданно твердо сказал он.
Такая убежденность показалась мне странной.
– Но почему ты так уверен?
– Он у меня по понедельникам, средам и пятницам. Всегда. И ни разу не пропустил встречу. А в другие дни у него вечерняя христианская школа.
– Это точно?
– Да.
Вадим встал и пошел на кухню. Вернулся оттуда со стаканом воды.
– Зря вы пришли ко мне, – сказал он, отпивая из стакана по глоточку. – Ваш брат моему Андрюше не нужен. Напрасно пугаете меня.
Я пожала плечами:
– Ты так веришь ему? А ведь он своей жене изменяет, изменит и тебе.
Эта формула, насколько я знала, всегда страшно злила любовниц. Однако в мире парней, сожительствующих со священниками, она не работала. Вадим ухмыльнулся и ответил:
– Его жена – старая женщина, а он не любит старость и не любит женщин.
Я уже была на пороге квартиры Вадима, когда вдруг решила спросить:
– Как ты думаешь, Вадим, если бы кто-то узнал о вашей связи, что бы сделал Андрей Викторович?
Ответ был нетрадиционный, как и их отношения:
– Он бы бросил все и стал со мною жить.
Проходя через калитку забора, я поблагодарила охранника за доброту и содействие.
Ночью на городской улице было прохладно, темно и немного страшно. Казалось бы, центр Гродина, но фонари тут не горели, а из подворотни соседнего дома, далеко не такого респектабельного, как дом, где проживал любовник нашего попа, доносились подозрительные крики.
Поежившись, я включила телефон и набрала Никиту.
– Ты где? – заорал он в трубку. Потом добавил совсем другим тоном: – Где ты?
Я объяснила, и он сказал, что скоро приедет.
Его машина подлетела к дому свиданий отца Евстратия уже через десять минут. Никита встретил меня поцелуями и проклятиями. Его эмоциональность и пугала, и заводила меня.