месте. Посмотрел на ледянку – явно не рассчитана на взрослые попы. Эх! А ведь производители могли бы неплохо на этом заработать.

– Катя, ты поедешь со мной?

– Да! – обрадовалась мелкая.

– Ну, малышня! Кто дальше всех уедет? – Опять раздались смешки. Посадил Катю к себе на ноги. – Подтолкните чуток!

В спину тут же упёрлись несколько пар детских рук.

– Йеху! – с криком покатился с горки, выцепив из детских голосов смех Василисы.

– Круто! Давай ещё раз! – тут же попросила Катя, стоило нам воткнуться в сугроб. Да, мы уехали дальше всех.

– Не, Катюш, хватит! Иди маму уговаривай!

– Она не пойдёт, – вздохнула мелкая.

– Пойдём, ещё раз спросим.

Протянул ледянку Василисе.

– Твоя очередь!

Василиса замотала головой, отдавая мне поводок.

– Я не буду!

– Значит, проиграла.

– Мы не спорили! – возмутилась Василиса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И что?! Всё равно проиграла! – поддел Василису. – Катюха, пока! – Поставил ладонь, по которой Катя тут же хлопнула.

– Дядя, ты пойдёшь ещё кататься? – спросил какой-то мальчик.

– Не! Дяде уже спать пора! – отмахнулся, вызывая опять детские смешки.

Глава 24.

Василиса.

Стояла и смотрела, как Иван уходит в сторону подъезда.

– Мам! Давай с тобой! Один раз! Пожалуйста! – Катя вырвала меня из мыслей, которые вертелись в голове.

Видеть, как моя дочь катится с Иваном, было и смешно, и грустно. Смешно, потому что Иван слишком громко выражал свою радость, а грустно, потому что Катя была лишена этого: кататься вместе со своим отцом. И, несмотря на всю любовь и заботу, которую я от всего сердца дарила своей дочери, я не могла заменить ей отца. Это совсем другое. Наверное, он возил бы её на санках, катался, как Иван, с горки, лепил снеговиков, да и много другое, что можно делать только с папой.

С мамой тоже можно, но это совсем не то.

– Катюш, я не могу.

– А почему Иван может?

– Ему так захотелось.

– А ты не хочешь?

– Не знаю. Боюсь за свою ногу, – это была не совсем правда. Я, конечно, теперь осторожна, но это никак не влияло на моё желание.

– А-а, – протянула Катя. – Можно я тогда ещё разок прокачусь, и мы тоже пойдём домой?

– Конечно, можно. Даже не разок.

И Катя умчалась на горку. Но то ли она устала, то ли кататься одной стало невесело, Катя потянула меня домой. По крайней мере, своё обещание, что она накатается, я выполнила.

Катя сама любила открывать двери. Когда домофон запиликал, я открыла дверь, пропуская дочь вперёд.

– Мам! – воскликнула Катя.

В подъезде стояла кромешная темнота.

– Подожди, я включу фонарик, – сказала ей.

Если свет выключили, то придётся подыматься пешком. Включила фонарик на телефоне и осветила лестничный пролёт.

– Мам! – пискнула Катя.

В темноте показался силуэт. Навела свет: на площадке возле лифта сидела Рокси, а Ивана с ней не было.

– А где Иван? – спросила Катя, подходя к собаке. У меня даже мурашки побежали по спине.

– Не знаю. Катя, не подходи близко!

– Мам, она не укусит! Она добрая! Прям как ты! – выдала моя дочь.

– Сравнение так себе, – раздался насмешливый мужской голос.

Направила фонарик на Ивана.

– Очень смешно!

– Это, между прочим, не я сказал. Пойдём, посветишь.

– Куда?

– В щитовую.

– А Катя?

– А Катя побудет с Рокси. Рокси! Охранять!

– А если она нападёт?

– Кто? Катя? – переспросил, смеясь, Иван.

– Нет!

– Катя, ты не боишься?

– Не-а! – заявила дочь.

– Пошли. Ты дольше пререкаешься.

Я оставила свой телефон Кате, чтобы она не осталась в полной темноте и пошла за Иваном. Собственно идти было нужно до соседнего подъезда.

– А сам посветить не сможешь?

 – Могу, но мне нужно две руки, а в зубах держать телефон что-то не очень.

– Ясно. А разве это не работа электриков?

– Возможно. Только я хочу принять душ и лечь спать, а перспектива мыться в темноте что-то не радует. Не думаю, что дежурный электрик примчится по первому вызову.

– Ну, вызовов явно уже больше, чем один, – заметила, так как хорошо знала оперативность по звонкам в домоуправление той же бабы Светы.

– Ты сейчас про соседку? – спросил Иван.

– Да.

– Она уже не один раз позвонила. Так! Осторожно! Здесь ступеньки. – Иван помог мне спуститься. Вот это, вообще, нормально? Идти непонятно куда при свете телефона? – Стой здесь и свети сюда.

Коротко и ясно. Ничего не скажешь! Послушно стояла и светила.

– А что здесь вот так всё открыто? – спросила.

– Нет. Было всё закрыто. Чуть выше, пожалуйста.

Я направила фонарик, куда просил Иван. Честно говоря, я мало соображала в электрике, но знала, что когда выбивает автомат, то нужно просто перещёлкнуть выключатель. Иван же полез в щиток руками!

– А это ничего, что тебя током ударить может?

Иван повернулся и посмотрел на меня.

– Переживаешь?

– Как тебе сказать.

– Спасибо. Но я выключил автомат. Так что не переживай, сегодня меня током не стукнет.

– Ну, спасибо! Успокоил!

– Здесь кто-то специально вырвал клеммы.… Узнаю, уши надеру!

– А зачем?

Иван снова повернулся.

– Уши надрать зачем?

– Нет. С ушами всё понятно! Зачем клеммы вырывать?

– Наверное, хотели устроить ужин при свечах.

– А что? Романтично.

– Ага. Только вот после такой «романтики»… Ай!

– Что?! – вырвалось.

– Порезался. Вот сюда свети!

– Напугал!

– Ну, извини! Не хотел. – Иван снова повернулся в мою сторону. – Знаешь магическое заклинание?

– Какое?

– Какое-нибудь.

– Нет.

– Ладно, обойдёмся без заклинаний.

Он включил «автомат», и загорелся свет.

– О, да ты ещё и волшебник!

– А то!

Пока Иван закрывал щиток, я выключила фонарик на его телефоне и протянула ему.

Почему-то даже не волновалась, когда мы возвращались в свой подъезд. Иван открыл дверь, пропустил меня вперёд, и тут же наткнулся на меня. Потому что я застыла на месте: сидя на ступеньке, наклонившись на перила, спала моя дочь, не выпуская из рук поводка. Рядом лежала Рокси.

– Эх, Катюха, Катюха! Как я тебе завидую! – произнёс Иван, поднимая мою дочь на руки. Та даже не шевельнулась. – Спит богатырским сном!

–