— Или это могло означать, что у нее есть на примете другой выбор, более высокий по рождению.

— Это не…

— Да, барон Стрикленд.

— Но он слишком стар и чересчур искушен для невинной девушки. Без сомнения, ваша тетя не могла способствовать браку между ними?

— Уверяю вас, она могла это сделать, несмотря на мои возражения. В предпоследнем письме Изабелла написала о прогулке в экипаже с его сиятельством. Тетя Августа заявила, она слишком больна, чтобы покидать дом, и Стрикленд оказался единственным, кому она доверяла сопровождать мою сестру.

— Неудивительно, что девушка исчезла.

— Нет, она исчезла не потому, что боялась брака с лордом Стриклендом. Она знает, что я никогда не позволю ей выйти замуж против ее воли. А барон знает, что я контролирую ее приданое, так что та собственность, которую он желает заполучить, никогда не попадет в его алчные руки.

— Необычно, не так ли, что одна молодая женщина управляет поместьем другой юной особы?

— Необычно, но не так уж диковинно. Когда мне исполнилось двадцать один год, я решила более тщательно проверить наше наследство. Я обнаружила, что опекуны банка, наши опекуны, присваивают себе средства. Имея доказательства, мне удалось через суд заставить их отказаться от опекунства — и вернуть деньги, конечно же, — или сесть в тюрьму. После них никто не был назначен нашим опекуном.

На Стоуни это произвело впечатление, и он сказал ей об этом.

Мисс Кейн поблагодарила его, заметив:

— У меня есть способности к математике.

Что компенсирует, решил виконт, тот факт, что у нее нет фигуры.

— Итак, вы управляете Кейн-банком?

— Не ежедневными операциями, конечно же, для этого я нашла честных управляющих. Но да, я присматриваю за банком. И за нашими инвестициями, и за Фэйрвью. Это наше поместье, которое раньше принадлежало барону Стрикленду — до тех пор, пока он утратил право на эту заложенную недвижимости, еще до того, как родилась Изабелла.

— Вы сказали, что контролируете приданое сестры, но не может ли отчаявшийся мужчина не оставить вам выбора?

— Вы имеете в виду — заставить Изабеллу пойти к алтарю? Не думаю. Я научила сестру, как отваживать назойливых поклонников, и как защитить себя от тех, кто, как барон, может стать, хм, чересчур любвеобильным.

— Вы научили ее исходя из собственного опыта, я так понимаю?

— К моему сожалению. Я была первой, кого барон Стрикленд выбрал в качестве невесты, что естественно, ведь я старше и меня не так хорошо защищали, как Изабеллу.

Кажется, Стоуни все еще удастся попрактиковать сегодня свои боксерские навыки, и сделает он это на лице Стрикленда!

— Но вы избежали его поползновений. Так как ваша сестра сейчас не леди Стрикленд, и не помолвлена с ним, то мы можем предположить, что и ей это тоже удалось. И что потом?

— Потом ничего.

— Черт. Прошу прощения.

— Не нужно извиняться. Я абсолютно с вами согласна. Черт.

Стоуни больше не смог сидеть спокойно. Он вскочил и начал ходить вокруг скамьи.

— Надо же, как все запутано. Вы больше не получали никаких известий от вашей тетушки?

— Следующее письмо из Лондона я получила месяц назад, от поверенного тети Августы, который извещал меня о ее смерти. Ее останки должны были отправить в Чансфорд-Фолд в Йоркшире, чтобы она обрела последнее пристанище рядом с ее родителями. Он был достаточно любезен, чтобы приложить к письму копию завещания моей тети.

— А от вашей сестры?

— Она, конечно же, упомянута в завещании, но поверенный ничего не написал про нее. Я ожидала, что она вернется домой в течение нескольких дней, или придет письмо, в котором она пишет, что какая-нибудь подруга пригласила ее в гости. Я получила одно письмо, которое переслали сюда, в Лондон, из дома: оно оказалось настолько покрытым пятнами и испачканным, что я не смогла прочитать его. Она знала, что не сможет остаться на Слоан-стрит, ведь в доме не было никого, кроме слуг, кто мог бы составить ей компанию. Когда я больше ничего не получила, то подумала, что почта, должно быть, заблудилась, и сестра развлекается где-то на загородной вечеринке. Я даже подумала, не вынудило ли ее чувство долга сопровождать останки тети в резиденцию маркиза Частона.

— А вы бы поехали туда?

— К семье, которая никогда не признавала брак моей матери? Которая не потрудилась прислать соболезнования по поводу ее смерти? К дяде, который не поинтересовался благополучием своих племянниц, когда они остались сиротами? Нет, я не поехала в Йоркшир. Я отправила туда посыльного.

— А сами в это время поехали в Лондон. — Сознание Стоуни неслось вперед, словно гончая по следу, разыскивая ответы. — Что сказали слуги?

— Камеристка тети Августы, как оказалось, сопровождала ее тело в Йоркшир, где живет ее собственная семья. Экономка забрала свою пенсию и серебряные подсвечники тети и эмигрировала в Канаду. Горничные нашли себе новые места, Бог знает где. А Тиммс… что ж, от него было не так много помощи.

— Без сомнения, он знал, кто наносил визиты, какие леди приезжали, каким джентльменам было отказано от дверей.

— Он должен был знать, но позволял горничным выступать в роли дворецкого, тогда как сам проводил большую часть дня в винном погребе.

— Не в церкви?

— О, нет, это его совсем недавнее призвание — с тех пор, как мы лишились тети. — И с тех пор, как Тиммс лишился своей пенсии, но Эллианна не видела необходимости упоминать об этом фатальном недостатке. — Ее смерть стала для него сокрушительным ударом. Видите ли, он служил у нее больше сорока лет. Тиммс пережил нервное потрясение.

— И обрел религию?

— Нет, это произошло только после того, как я пообещала восстановить его пенсию, если он перестанет пить и играть. — Ей все-таки не удалось защитить честь старика. Эллианна все еще злилась на дворецкого за то, что он не смог назвать имя поклонника Изабеллы. — Тиммс ничего не помнит, за исключением того, что тетя Августа и моя сестра кричали друг на друга в ту последнюю ночь. Утром одна из горничных нашла тетю мертвой, а другая обнаружила, что Изабелла пропала.

— Она взяла с собой вещи?

— Кое-что, то, что смогло поместиться в двух саквояжах и шляпной картонке. И свои драгоценности. Так что Изабелла покидала дом не в приступе отчаянной паники. — Эллианна подняла голову и посмотрела на виконта, который перестал ходить и прислонился к скамье. — Она не убивала нашу тетю. Сомневаюсь, что Изабелла знала, что тетя Августа мертва, когда покидала дом.

— Судья удовлетворился этим?

— Поверенный тети Августы сделал все очень тщательно — и проявил щедрость.

Стоуни снова начал вышагивать возле скамьи.