На вокзале Виктория нового вице-короля провожали премьер– министр, члены правительства, представители королевской семьи, архиепископ Кентерберийский, друзья и даже лорд Чарльз, понимая, что, возможно, больше никогда не увидит сына. Как и полагается титулованной особе, Ирвин взял с собой свиту: полковника Харви в качестве военного секретаря, пару своих друзей – Джека и Мэри Герберт, леди Уорсли (подругу Дороти – теперь леди Ирвин). Поехали с ними и два младших сына – Питер и Ричард, старшие дети, Чарльз и Энни, временно продолжали обучение в Великобритании.

Окруженный великолепием и должным антуражем, Ирвин отправлялся в Индию на корабле. В каюте-люкс было оборудовано специальное место даже для его любимой собаки – элкхунда Масти. Сделав остановку в Египте у своего друга Джорджа Ллойда и выслушав небеспочвенные опасения леди Ллойд о том, что Масти, наверняка, заразится в Индии бешенством, свита вице-короля продолжила путь. Индийского берега они достигли 1 апреля 1926 г.

Легенда гласила, что тот день выпадал на Страстную пятницу перед Пасхой, поэтому вице-король обошелся без церемониалов, проследовав с корабля в церковь, тем самым демонстрируя полное пренебрежение к чуждой ему нехристианской стране. Тем не менее это было не так. Помня о Великой пятнице, Ирвин приказал капитану их судна поторопиться, поэтому они прибыли в конечный пункт их назначения – Бомбей в начале Страстной недели. Соблюдены были и все официальные церемониалы, и религиозные интересы набожного вице-короля.

О Господе барон Ирвин не забывал ни на минуту. На тот момент индийский политик, представитель мусульман, а позже премьер-министр Пакистана Лиакат Али Хан говорил о вице-короле: «Он иногда исчезает, и, когда возвращается, говорит, что общался со своим Господом, чтобы принять решение. У нас также есть наша религия, таким образом, мы понимаем его, но это иногда озадачивает нас и затрудняет процесс общения»179.

То, что Индия была не слишком близка Ирвину, безусловно, было правдой: «У меня был, так сказать, естественный и наследственный интерес к Индии через моего дедушку, президента комитета управления Индией в администрации лорда Абердина и первого министра по делам Индии, после того, как корона взяла на себя ответственность за кампанию репрессий. Но хотя у меня была эта семейная связь с Индией, мое единственное прямое знакомство с ней было путешествием нескольких недель, когда мы с Луди Эмори совершали наш тур. Кроме этого посещения более чем двадцать лет назад, я следил за основными индийскими вопросами начиная с конца войны, не больше, чем обычный член Парламента. Как весьма умный наблюдатель я отметил объявление британского правительства о целях пребывания власти короны в Индии в 1917 г., письма Лайонела Кертиса о конституционной проблеме, посещение Монтегю и последующие предложения, которые наконец сформировались как реформы Монтегю – Челмсфорда180. Были агитации, попытки бойкотировать визит принца Уэльского, насилие толпы, спорадические беспорядки, в Англии было трудно оценить всю важность происходившего, но во всяком случае заботой ответственных лиц было поддерживать это место в порядке»181.

Примерно в том же ключе Ирвин видел и свою задачу: «Поддерживать это место в порядке». Тем более что поначалу от него ничего особенного не требовалось – только поражать воображение индусов великолепием и мощью британской королевской власти, что он с успехом и делал. После недели с лордом Редингом, его предшественником на посту вице-короля в Бомбее, состоялась официальная вице-коронация барона Ирвина: «Дороти присутствовала на церемонии в зале собраний и подумала, что это точно было похоже на то, будто нас снова женили (зал очень напоминал церковь), единственная разница заключалась в том, что теперь она должна была ждать меня вместо того, чтобы я ждал. И после того, как были даны клятвы и торжественно подписаны документы, мы оставили здание с чем-то вроде того же чувства смущения, как и после свадьбы, задаваясь вопросом, должны ли мы поклониться и улыбнуться друзьям, когда мы спускались по “проходу”, или нет»182.

Барона Ирвина подобная обстановка, по-видимому, абсолютно устраивала, если не сказать радовала. Он был окружен поистине королевской роскошью. Из Бомбея они добирались до Дели на специальном поезде, полностью выкрашенном в белый цвет с эмблемами вице-короля. Внутри его были прекрасные комнаты, спальни, бар, ванные, железная дорога полностью охранялась, и по всей ее длине их приветствовали подданные. «Единственным недостатком была пыль, которая, казалось, побеждала любое усилие по ее истреблению»183.

Зато всё это великолепие начало раздражать леди Ирвин. В отличие от супруга Дороти была куда веселее, легче и проще, поэтому все эти расшаркивания, поклонения и прочие тяжелые церемониалы ей надоедали: «Также действует на нервы то, что нас постоянно называют “Вашими Превосходительствами”, я уверена, что все эти почести преувеличены бывшим штатом Рединга. Даже во дворце никогда никто не называет короля или королеву “Вашим Величеством”; это кажется мне довольно вульгарным»184.

Их предшественники – лорд и леди Рединг действительно надрессировали прислугу, которой было около семи сотен человек, по должному обращению с наместниками короля. Ирвин был всем чрезвычайно доволен: «Состояние каждого вице-короля было в основном облегчено или омрачено его личным штатом, но мы получили замечательное обслуживание от слуг первого уровня до самых низших. За все наши пять лет нам повезло иметь людей, которые были не только эффективны в исполнении своих соответствующих обязанностей, но и быстро стали членами большой семьи, когда все мы жили вместе, и после того, как мы уехали из Индии, оставались нашими друзьями»185.

К концу апреля новый вице-король достиг Дели, но надолго задержаться в индийской столице не удалось. Во-первых, их новый дворец все еще был не достроен, а старый не отличался особой шикарностью, во-вторых, в Дели становилось жарко. Поэтому Ирвин решил переместиться на север Индии, где погода была лучше, а заодно и проинспектировать страну по дороге. Белоснежный вице-королевский поезд снова мчал его и свиту через колониальные пейзажи, богатые и нищие деревни навстречу Гималаям. Надо было начинать работать, учитывая то, что отдельные регионы страны, особенно Калькутта, были охвачены волнениями и ожесточенными схватками индусов и мусульман.

Правительство Индии состояло из семи отделов. Каждую неделю вице-король был обязан встречаться с их представителями. Именно за ним было закреплено решающее право власти, и без его санкций по всевозможным вопросам индийское правительство не могло функционировать. «Потоки посетителей приходили и уходили: индийские князья, политики, друзья и родственники. Часто целых восемьдесят человек садились за стол с вице-королем, позволяя каждому лицезреть, в каком великолепии он жил. Он никогда не забывал, что был представителем короля-императора, который также ценил подобное великолепие. Золотая посуда на столе, темно-красные рододендроны или гладиолусы, все сезонные цветы Индии украшали комнаты алым и золотым, а слуги поддерживали стулья каждому гостю, прикладывая руки ко лбу и кланяясь, как только гости входили в столовую»186.