Люси пристально смотрит на Рави.

– Вы знали, как работал Ян Вермеер? – возмущается она. – И никогда не делились этим с художественным сообществом? Когда мы так мало знаем о его методах!

– У кого-то наш Вермеер, Люси!!! – в исступлении орет Рави. – И мне плевать, как он рисовал, пусть хоть засунув кисть себе в задницу!

– Невероятно! – восклицает Люси, вглядываясь в картину. – Это великолепная подделка!

– Даже кракелюры[8] выглядят натурально, – мрачно говорит миссис Вандерс.

– Во всяком случае, при беглом взгляде, – кивает Рави. – А края?

Он протягивает руку и забирает полотно.

– Даже края совпадают! Кто-то достал картину из рамки и сфотографировал!

– Плохо, что это произошло именно сейчас, за день до Праздника, – говорит Люси. – Из-за всей этой суеты круг подозреваемых только расширяется.

– Ну, преступник явно не из семьи Трэшей, – отвечает Рави. – И не из Йелланов, и не из Вандерсов. Все мы знали о булавочном следе.

– Если не рассматривать вариант, что отметина не была сделана специально, именно для того, чтобы отвести подозрения от Трэшей, Йелланов и Вандерсов.

– Я знаю, что это не так, – упрямо возражает Рави.

– Ладно, Рави, – перебивает его Люси с внезапным нетерпением. – Я обязательно учту все эти доводы в ходе расследования. Честно говоря, все еще не могу поверить. Вы точно уверены, что это подделка?

В ответ Рави громко шмыгает носом, затем поднимает ножик и возвращает Джейн.

– Где Киран? – спрашивает он. – Кто-нибудь ее видел?

– Она в зимнем саду, – говорит Люси. – Играет в карты с Фиби и Колином.

Рави поднимается, оставляя фальшивку вместе с рамкой лежать на полу. Причудливого Моне он прислонил к стене.

– Я должен ей сообщить. – Рави бросается к служебной лестнице, хлопнув дверью. После секундного молчания Джейн бормочет:

– Ну и ну…

Люси, сузив глаза, испытующе смотрит на миссис Вандерс, затем переводит колючий взгляд на Джейн. Сейчас Джейн запросто может представить, как она ради бесценного шедевра водит за нос банду наркоторговцев. Конечно, это ее работа, но, право слово, сущий абсурд – предполагать, что она может иметь какое-то отношение к краже.

И в то же время Джейн отлично понимает Люси: она сама уже успела переменить первое впечатление о собравшихся в Доме. До тех пор пока она не обдумает все возможные варианты, ей тоже не стоит никому доверять. А поскольку все это относится и к Люси, и к миссис Вандерс, Джейн машет рукой и спешно удаляется в свою обитель.

Джаспер ждет ее у двери. Стоит Джейн открыть дверь, пес моментально ныряет под кровать. Вскоре оттуда уже доносится уютное похрапывание. Из окна гостиной девушка видит, как мистер Вандерс орудует лопатой на том самом месте, где вчера копошилась девочка. Движения мужчины плавны и изящны, словно смысл его действий заключается в самом акте копания, а вовсе не в банальной яме. На секунду он останавливается, чтобы чихнуть. Джейн хочется крикнуть, что, если все время копать, на этом месте никогда ничего не вырастет. Она отворачивается и с ненавистью оглядывает комнату с зонтиками. Все ее мысли блуждают вокруг фальшивого Вермеера. С одной стороны, все странности Дома наконец начинают приобретать реальные черты, становятся предметом разговора – и это хорошо. С другой стороны, чем больше она узнаёт, тем меньше понимает. И ей совершенно не хочется в итоге выяснить, что во всем этом как-то замешана Айви.

Хотя если Айви или кто бы то ни был как-то причастен к краже, Джейн предпочла бы знать об этом. Вот гадство!

Она берет блокнот, переворачивает страницу, исчерканную эскизами зонтиков, и выписывает на чистом листе имена, начиная с самых, на ее взгляд, подозрительных:

– Филипп разгуливает с оружием. Кажется, все трое что-то говорили о Панзавекки. Они с Айви видели Филиппа в подсобке на чердаке, возвращающегося из какого-то странного места. И он явно врет насчет своей гермофобии. И Фиби врет про Филиппа. Патрик все время хочет «в чем-то признаться» Киран, но никогда ни в чем не признается. Имеет доступ к яхтам. Допоздна был с Рави.

Скрипнув зубами, Джейн дописывает еще одно имя:

– Айви что-то скрывает. Говорит, что фотографирует художественные произведения, но так ли это? Знает все секреты Дома. Копит деньги на колледж. Кажется, ее бесит миссис Вандерс.

Теперь Джейн решает до кучи вписать и всех слуг:

– Помешана на тотальном контроле. Стремится следить за тем, кто что знает и не знает, кто куда идет, с кем и о чем разговаривает. Шефствует над Патриком. Не хотела делиться своими подозрениями насчет картины с Рави. Интересно почему?

С другой стороны, именно она обнаружила подделку, это исключает ее из числа главных подозреваемых.

– Вчера ходил с ребенком на руках. Сегодня с чертежами. Себе на уме. В данный момент копает в саду. (Интересно, можно ли закопать картину, не повредив?)

– Вечно отсутствует.

Она переходит к другим жителям и гостям.

– Имеет высшее образование в области искусств. Многое знает о преступлениях в этой сфере. Ее отец Бакли – арт-дилер. И ее двоюродный брат, и ее парень. Недавно упустила картину Рубенса. То сходится, то расстается с Рави. Вполне возможно, что злится на него.

– Тоже разбирается и в искусстве, и в кражах. Киран он, похоже, не нравится, но при этом они встречаются (хотя Киран, пожалуй, вообще никто не нравится). За завтраком хамил своей кузине Люси.

– Несчастна. Вечно на всех злится. Ненавидит Дом, ненавидит искусство. Наверное, могла бы учудить что-то подобное просто в знак протеста.

– Обожает искусство. Фанатеет от Вермеера. В детстве спал под его картиной. Любит до такой степени, что решил украсть? Он хороший актер? Почему миссис Вандерс не хотела ему говорить? Она его подозревает?

– Похоже, его не заботит пропавший Бранкузи [пометка для себя: ПРОПАВШИЙ БРАНКУЗИ! Теперь, когда Вермеер тоже пропал, это может оказаться очень важным!].