IX Всероссийский съезд Советов открылся в Москве 23 декабря. Ленин сообщил делегатам, что американцы выделили 20 миллионов долларов на борьбу с голодом, и назвал это огромным успехом, особенно в сравнении с мизерной, по его словам, помощью Западной Европы. Он признал, что американской помощи будет недостаточно, чтобы полностью разрешить ситуацию, но подчеркнул, что усилия американцев значительно облегчат страдания голодающих[139].

Илл. 23. Продовольствие на складе АРА в Нью-Йорке ожидает отправки в Россию

Не все коллеги Ленина разделяли его позицию по этому вопросу. Всего за несколько дней до открытия съезда Сталин написал в “Правде”, что работники иностранных миссий помощи “являются вместе с тем лучшими разведчиками мировой буржуазии, что теперь она, мировая буржуазия, знает ввиду этого Советскую Россию, ее слабые и сильные стороны, лучше, чем когда бы то ни было, – [и это] обстоятельства, чреватые серьезными опасностями в случае новых интервенционистских выступлений”[140]. Со Сталиным соглашался другой партийный лидер, Григорий Зиновьев, а также главный редактор “Правды” Николай Бухарин, который опубликовал множество разгромных разоблачений деятельности АРА. “Американцы, как и другие европейские капиталисты, стремятся в Россию не для того, чтобы спасать голодающих, улучшить положение рабочих, – утверждалось в одной статье. – О, нет! Они куют цепи для рабочего класса, они готовят петлю для него. А потому, рабочие, будьте на страже. При первой попытке набросить цепи и петлю на нас мы должны сделать обратное”[141]. Эйдук ответил Сталину на страницах “Известий”. Он встал на защиту АРА, работавшей бок о бок с советским правительством. Да, признавал он, американцы теперь лично узнали Советскую Россию, но бояться не стоит: как непредвзятые, беспристрастные наблюдатели, они активно развенчивают множество заблуждений, господствующих на Западе. Хэскелл оказался особенно полезен в этом отношении, поскольку сообщает достоверную информацию многочисленным иностранным корреспондентам, работающим в Москве[142].

Если публично Эйдук занимал такую позицию, то в личном порядке он высказывал совсем другое мнение об АРА. В “совершенно секретном” письме наркому по иностранным делам Чичерину Эйдук написал, что со дня назначения полномочным представителем при АРА он “старался вникнуть в глубь работы представителей Гувера” и теперь может сказать наверняка, что “эта организация не может быть рассматриваема как аполитичная и работа ее в пределах РСФСР[143]не является лояльной”[144]. Хотя американцы следуют букве Рижского договора, они ищут любые возможности “выявить недочеты советского аппарата”. “Я могу уверять, – продолжал Эйдук, – что и вся работа АРА показывает, что не в их интересах нам или голодающим оказывать существенную помощь, а больше всего АРА бьет на рекламу”[145].

Но факт оставался фактом: несмотря на все страхи, советское государство нуждалось в американской помощи. 24 декабря Владимир Антонов-Овсеенко по прозвищу Штык, закаленный в боях большевик, который участвовал в подавлении крестьянских волнений в Тамбовской губернии с генералом Тухачевским, а затем был назначен руководить борьбой с голодом в Самарской губернии, отправил рапорт с описанием ужасной обстановки в регионе. Было известно о случаях, когда матери уводили детей в степь и оставляли там умирать, а другие, обезумев от голода, резали детей, чтобы не видеть, как они страдают. И этим дело не ограничивалось. Из Рамышковской волости докладывали, что люди едят трупы. Похороны приходилось проводить тайно – иначе голодные жители деревни выкапывали и съедали тела. На кладбище поставили караул. Исполком Усьминской волости сообщал о женщине, которая разрубила тело умершего 11-летнего мальчика и сварила мясо в большом котле[146].

Через три дня доклад Антонова-Овсеенко подтвердился сообщением сотрудника самарской ЧК. Голод многих толкал на самоубийство. Родители приводили детей в города и бросали на произвол судьбы. Случаев каннибализма становилось все больше, причем часто родители поедали собственных детей. Совершались кражи и ограбления, царило беззаконие, население охватывала паника. Рабочие были сердиты и озлоблены: “Отношение масс к коммунистам враждебное”. Им необходима была “чрезвычайно срочная помощь”, чтобы справиться с катастрофой[147].

Гувер решил использовать выделенные конгрессом средства, чтобы заставить советское правительство активнее участвовать в борьбе с голодом. Еще в конце августа он сообщил Брауну, что хочет убедить советских руководителей пустить часть золотых запасов на оплату издержек. Русские согласились предоставить АРА 4,5 миллиона долларов золотом для покупки американского зерна по себестоимости. Теперь же Гувер поднял цифру. Он сообщил наркому внешней торговли Леониду Красину, что АРА ожидает 10 миллионов долларов советским золотом для покупки зерна для обеспечения продовольственной миссии в Поволжье. Красин послал в Москву телеграмму с требованием Гувера, и Ленин немедленно ответил, что необходимо принять новые условия, – так велико было его желание получить дополнительную помощь от США[148].

Америка дала России новую надежду на победу в борьбе с голодом, но Россия почти не выказывала благодарности. Когда 28 декабря Съезд Советов завершил свою работу, он выразил витиеватые благодарности Нансену и “пролетариям всех стран” за помощь и осудил буржуазные правительства всего мира, утверждая, что они все еще пытаются воспользоваться катастрофой для свержения советского правительства. Ленин заверил делегатов, что не питает иллюзий по поводу коварных целей иностранных миссий, а ЧК готова подавить любые попытки контрреволюции. Работа АРА в последние четыре месяца удостоилась лишь скупой благодарности, выраженной с большой неохотой[149].