происходит, когда ты не позволяешь себе поскорбить и выпустить гнев.

— Здесь нечего обсуждать, — повторилась я, мой голос был едва ли громче шёпота.

И потом я повернулась к нему, мой желудок забурлил.

— Я в порядке. Ты в порядке. Мы бы уже могли есть фалафель, а ты оттягиваешь праздник фритюра.

Нечто свирепое вспыхнуло в его волчьих глазах, мгновенно сделав их светящимися, но потом он отпустил мою руку и что бы это ни было… оно исчезло.

Прошёл миг, и затем он сказал:

— Сначала нам надо зайти домой.

Я с облегчением вздохнула. Архивный шкаф в моём сознании перестал сотрясаться.

— Зачем? Переодеть тебе футболку? — я направилась в сторону улицы. — Нам надо носить с собой запасные.

— Мне нужна новая футболка, но вернуться нам надо из-за твоего запаха и тебе надо принять душ.

— Офигеть.

Я посмотрела на него, когда он нагнал меня. Я разглядела полуухмылку на его лице.

— Хороший способ пристыдить меня.

Дойдя до тротуара, я огляделась по сторонам, прежде чем вышла на улицу. Я не хотела на кого-нибудь налететь в спешке. Я быстро заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому свету фонарей, автомобильных фар и освещённых витрин магазинов.

Не особо помогло.

— Твой запах приводит меня в чувства.

— Господи, — пробормотала я.

— Какое он отношение имеет к твоему смраду? — подначил он.

— Там в аллее, мне показалось, у тебя не возникло никаких проблем с тем, как я пахну, — подметила я. — Знаешь что, когда ты поднял меня и держал, словно я была одной из тех вещиц, которые люди используют для носки малышей.

— Запах затуманил мои суждения.

Я разразилась смехом, и теперь под ярким светом фонарей я смогла увидеть явную ухмылку на его лице.

— Ну, раз уж тебе так хочется убедить себя в этом.

— Хочется.

Я сжала губы, решив, что лучше проигнорировать всё это. Зейн держался рядом со мной, пока мы шли в сторону его дома. Он по краю тротуара у дороги, я же на расстоянии вытянутой руки от зданий. Идя подобным образом, для меня было проще отслеживать людей, и я не врезалась в них. Я никогда не рассказывала об этом Зейну, но он видимо довольно быстро уловил мои предпочтения.

— Кстати, в чём ты вывалялась на аллее? — спросил он.

— В луже плохих жизненных решений.

— А. Мне всегда было интересно, как это пахнет.

— Теперь ты знаешь.

Несмотря на тот факт, что от меня разило зловониями, я посмотрела на него и захихикала. Чёрная футболка, которую он надел сегодня, была замызгана, но кожаные брюки выдержали постоянное обращение из человека в Стража и обратно, наверное, именно поэтому он надевал их на патрулирование.

И я совсем не жаловалась на них. Совсем.

Я могла вообразить, что, не учитывая то, что от меня пахнет, и я наполовину без майки, мы привлекали много внимания. Но опять же, я была уверена, что люди видели и более странные вещи в городе, и они определённо пахли хуже. Я гадала, понимает ли кто-нибудь, кто он на самом деле.

— Люди тебя узнают? — спросила я тихим голосом.

— Не уверен, но никто из видевших меня в человеческой форме, не спрашивал, был ли я Стражем, — ответил он. — А что?

— Потому что ты не похож на остальных людей.

Я знала, что Стражи редко перевоплощаются на публике. Они избегали этого из соображений безопасности, потому что всё ещё оставалась секта фанатиков Божьи дети, которые верили, что Стражи были демонами и их надо истребить.

Он убрал прядь волос с лица.

— Не уверен, что это комплимент.

— Это не оскорбление.

Мне показалось, я увидела усмешку, прежде чем он отвернулся, чтобы осмотреть улицу.

— Почему я не похож на остальных людей? — спросил он. — Я думаю, что смешиваюсь с толпой.

Я фыркнула. Как поросёнок.

Красавчик.

— Ты бы не смешался с толпой, даже если бы оделся в бумажный мешок, — сказала я.

— Ну, тогда бы я точно не смог, — ответил он, и я услышала в его голосе улыбку. — Если кто-то ходит в бумажном мешке, его определённо заметят.

Я сразу же представила Зейна в одном бумажном мешке, и я почувствовала, как начали гореть щёки. Я ненавидела себя даже за то, что привнесла этот образ во Вселенную.

— Ты тоже не похожа на остальных, — сказал он, и я рывком обернулась в его направлении.

— Потому что я воняю как мусор годовалой давности?

Зейн рассмеялся, от глубокого звука у меня внизу живота пошли интересные мурашки.

— Нет, — сказал он, останавливаясь на оживлённом перекрестке. — Потому что ты прекрасна, Трин. В тебе что-то есть. Это искра изнутри. Свет. Нет никого, кто бы этого не замечал.

ГЛАВА 9

Я ждала, сидя со скрещенными ногами в центре мата, и вместо того, чтобы сделать растяжку, мечтала о другой жизни, где Зейн мог бы сказать мне, что я красивая. Конечно, эта искра или свет, которые, по его словам, все могли видеть, вероятно, были моей благодатью, а не моими потрясающими физическими качествами.

— У меня есть идея, — объявил Зейн, выходя из спальни.

Мой взгляд упал на руку Зейна. Он держал полоску чёрного материала. Я подняла брови.

— Мне стоит волноваться?

— Лишь немного, — он ухмыльнулся, поднимая ткань.

Когда я поняла, что он держит галстук, я начала расспрашивать о подробностях, но тут зазвонил домофон.

— Ждёшь кого-нибудь?

— Нет, — Зейн побежал к дверям. — Да?

— Это я, твой новый вечный лучший друг, — в динамике раздался слишком знакомый голос.

— Какого чёрта? — пробормотал Зейн.

— Это тот, о ком я думаю?

Я поднялась на колени.

— Если ты думаешь, что это Рот, — ответил он со вздохом, — то ты права.

— Ты что, игнорируешь меня? — в динамике снова раздался голос Рота. — Если так, то я обиделся.

Мои губы дрогнули при этих словах. Я догадалась, что прощальные слова Рота накануне продемонстрировали демонический талант произносить совершенно нормальное заявление голосом серийного убийцы.

Мгновение спустя я почувствовала предупреждение о прибытии Рота, и двери лифта открылись.

— Эй, — услышала я голос Рота, но с того места, где я сидела, я не могла его видеть.

— Два дня подряд? — спросил Зейн. — Чем мы обязаны такой чести?

Рот усмехнулся.

— Мне скучно. Это большая честь.

— И ты решил прийти сюда?

— Я был по соседству, так что да.

Кронпринц прошёлся по гостиной Зейна, как будто это было обычным, повседневным явлением. Когда он подошёл ближе, я увидела, что он что-то прихлёбывает из белой пенопластовой чашки. На стакане были красные буквы, но я не могла их разобрать. Рот заметил меня и ухмыльнулся.

— Эй,