Они препирались, играя в свои мужские игры и доказывая друг другу свое превосходство, но Бет их не слушала. Она посмотрела на Блэка, и он поймал ее взгляд. Потом тихонько вздохнул, но так, чтобы она увидела, и стал ждать, когда коллега выпустит пар. В ответ она пожала плечами: «Мы ничего не можем поделать с ними обоими». Ей нравилось, что он не суетится, не курит, не расхаживает по комнате; в нем не было ничего напускного. Его взгляд не скользил по ее телу, но задерживался на ней достаточно долго, так что хотелось съежиться. Был ли этот взгляд похотливым? Она не знала. Возможно, выбирая между Вашингтоном, Рэнсомом и ею, он решил, что из всех, кто находится в комнате, лучше смотреть на нее.

Когда Вашингтон и Рэнсом на какое-то время перестали спорить, Блэк наклонился к Бет и сказал:

– Расскажите мне о смерти вашего отца.

Мир словно накренился. На какой-то миг показалось так соблазнительно и просто сделать вид, что, кроме них, тут никого нет и они беседуют наедине – она и этот симпатичный мужчина, спросивший о том дне, когда не стало отца. Можно открыть рот и рассказать ему все, что она держит в себе, все то плохое, что так тщательно скрывает.

Потом ее взгляд остановился на магнитофоне, негромко жужжащем на столе. Она посмотрела на Вашингтона, который стоял, скрестив руки на груди, и на Рэнсома, сидевшего рядом с ней на складном стуле. Почувствовала запах прогорклого кофе, застарелого сигаретного дыма и еще чего-то густого и противного, как несвежее дыхание. И вспомнила тот день. Вспомнила ощущение – она тонет, погружается все глубже, зная, что уже никогда не выберется на поверхность.

– Кто-то ограбил и убил моего отца, – механическим голосом ответила она детективу Блэку.

Блэк не сменил позы – лишь наклонился к ней, словно они были тут одни.

– Для этих убийств использовали тот же пистолет, – сказал он. – Баллистическая экспертиза это докажет.

Бет сидела неподвижно, не отводя взгляда. Еще одна игра. У них еще нет результатов баллистической экспертизы.

– Бет, скажите правду, – сказал Блэк. – Мы пытаемся вам помочь.

Вот тут он сделал ошибку. Она точно знала, что он лжет. Бет посмотрела ему прямо в глаза.

– Вы не хотите мне помочь, – сказала она. – Никто не хочет мне помочь. И никогда не хотел.

На секунду в комнате стало тихо; слышалось лишь гудение магнитофона. Похоже, Блэк искренне удивился. У него была счастливая жизнь, поняла Бет. Родители, а может, даже бабушки и дедушки, которые его любили. Брат или сестра. Она видела все: занятия легкой атлетикой, команда, строгие, но любящие учителя, поцелуи с хорошенькой девочкой за трибуной. Пара глупых пьянок по молодости, потеря невинности с другой хорошенькой девочкой. Наконец, полицейская академия, и к тридцати годам – должность детектива. Стройный, подтянутый, не курит. Да, он видел много зла, но он защищает людей и отправляет плохих парней за решетку. Спасает мир.

Это дело будет трудным, но он его раскроет. Потому что в итоге мир всегда оказывается таким, каким детектив Блэк хочет его видеть.

Бет вспомнила свой пустой и тихий дом, где родители больше не кричат друг на друга. Вспомнила, как в детстве часами сидела одна в своей комнате, зажав уши руками и пытаясь выбросить родительские ссоры из головы. Вспомнила кровь отца на полу кухни. Озеро крови, глубокое и красное, потому что она вытекала из него, пока он умирал. Для того чтобы ее убрать, потребовалось три дня. Рэнсом все организовал, пока Бет с матерью жили в отеле.

А когда все вымыли, они вернулись.

С тех пор в доме ей чудился металлический запах. Она видела тени в кухне, чувствовала аромат отцовского одеколона, смешанный с запахом крови. Ее считали не приспособленной к жизни и избалованной, потому что она не умела готовить – с трудом могла сделать тост, который запивала вином. Никто не подумал о том, что она ненавидела кухню и не могла в ней находиться.

Скажите правду. Мы пытаемся вам помочь.

Детектив Блэк никогда так не злился, как злилась теперь Бет.

– У вас есть пистолет? – в сотый раз спросил детектив Вашингтон. Он ее ненавидел, но его злость она, по крайней мере, понимала. Бет не ответила, и он продолжил: – Нам известно, что у вашего отца он был.

Рэнсом под столом коснулся колена Бет. Одно прикосновение его розового пальца – сигнал молчать.

Бет посмотрела на Вашингтона.

– Да пошел ты, – ровным голосом произнесла она.

Вашингтон дернулся, как от пощечины, Рэнсом вздохнул.

– Мы уходим, – сказал он. – Допрос окончен.

В этот раз у полицейского участка дежурили два фотографа и репортер, выкрикивавший вопросы. Не обращая на них внимания, Рэнсом взял Бет под локоть и повел к своей машине.

– Проклятые газеты, – буркнул он. – Какой-то наемный писака прямо сейчас строчит текст о Леди Киллер. Клянусь богом, как мне хочется, чтобы этот мир хоть раз меня удивил.

Бет опустилась на пассажирское сиденье.

– Вы ничего не хотите сказать насчет моих слов там?

Рэнсом залез в машину, которая просела под его весом. Его сиденье было отодвинуто до упора, чтобы дать место длинным ногам.

– Признаю, лучше бы вы вели себя чуть любезнее, – ответил он. – Но с его стороны это был удар ниже пояса, так что читать вам нотации я не буду.

Бет удивилась. Рэнсом обожал читать нотации.

– Меня будут ненавидеть независимо от того, что я сделала, – сказала Бет. – Разве вы не видите? Я могу быть чрезвычайно любезной, но статьи о Леди Киллер все равно напишут.

Рэнсом вел машину с задумчивым видом; выезжая с парковки, он едва не сбил одного из фотографов – Бет показалось, что намеренно.

– Все я вижу, – сказал он. – Людям нужно переложить на кого-то свои проблемы. Адвокаты часто с этим сталкиваются. Вы молоды, богаты, красивы – и поэтому подходящая мишень. Дальше будет только хуже. – Он посигналил и повернул, направляясь к Арлен-Хайтс. – Единственное, о чем я прошу, – не сквернословить, разговаривая со СМИ и тем более с судьей.

– Думаете, меня собираются арестовать? – спросила Бет.

– Вас очень хотят арестовать. Два человека мертвы, а вы – единственная зацепка. Возможно, баллистическая экспертиза убедит судью подписать ордер, а возможно, нет. Но они обязаны рискнуть.

Бет сжала губы и посмотрела в окно.

– Они хотят получить образец моего почерка.

– Конечно, но не сегодня. Оставайтесь дома, Бет, и не позволяйте всему этому сводить вас с ума. Больше ничего от вас не требуется.

– Я не могу сидеть дома, – ответила Бет. – У меня есть дела.

– Ездить по окрестностям? Без