мы дисциплинированы, ответственны и терпеливы, зависит наша жизнь и судьба России. Будьте здоровы. До новых встреч. Напоминаю, более полный список мероприятий будут переданы в средства массовой информации и будут доступны всем.

Спасибо за внимание.

Некоторое время мы с Бобом молча пялились в заставку, которая пошла после выступления президента, и переваривали услышанное.

— Я нихуя не понял, у нас карантин или мы к мировой войне готовимся?

Боб развернулся ко мне, словно это я писал речь президенту.

— А я почем знаю? Похоже, сперва Китаю прилетела подача в виде вируса, этот вирус расползается теперь по миру. Пока мы и Китай не знаем, за что хвататься, просвещенный Запад решил воспользоваться ситуацией и внести в нашу жизнь некоторое оживление. Ты кстати наливай, чего сидишь?

Боб встрепенулся и разлил, причем я жестом сказал не торопиться и друг налил по пол рюмки. Ну или лишь немного больше половины.

— Теперь у нас мало того, что практически маячит гражданская война, — я хрустнул огурцом и продолжил с набитым ртом, — Так ещё и парализованы банки и вообще банковская система. Денег нет, но вы держитесь.

— А что, неплохой ход, между прочим, — внезапно подал голос задумавшийся Боб. — Смотри. Сейчас от всех этих событий у людей нет денег, нет топлива, везде карантин и бардак. Распространение заразы резко замедлится, и меньше инфицированных доберется к этим уродам… партнёрам, то есть.

— Да ладно, — не согласился я. — Что Европа, что Штаты, у них самый большой траффик авиаперевозок. Так что зараза уже там, даже не вопрос. Кстати, наше нищебродское житие в данном случае, получается, скорее плюс, чем минус.

— Спасибо презику за это, — хохотнул Боб.

Я раздражённо махнул рукой, мол, не перебивай. Отношение Борьки к власти было резко негативное, но спорить с ним сейчас мне не хотелось, и я продолжил.

— Поэтому зараза там уже наверняка есть, так что… эй, хватит жрать, не превращай закусон в еду.

— Ты хошеш шкажать, — Боб гулко проглотил и продолжил, — Что в Европах будет лучше чем у нас?

— Да ну тебя, — я отрицательно замотал головой. — Я хочу сказать, что осложняя нам жизнь они пытаются во-первых придавить нас, а во-вторых упростить жизнь себе. Но, видимо, не свезло, президента не грохнули, а полноценной внутренней заварухи не получилось…

— Ещё не вечер.

— Ну ладно, посмотрим.

— Так вот… — я сбился с мысли, в голове уже начало немного шуметь от выпитого натощак и накопившейся усталости. — Так вот, если главнокомандующий выполнит свою угрозу и перекроет газ Европе, то через месяц они начнут замерзать и по своей привычке начнут бузить. И ещё вопрос, кому будет хуже — нам с нашим терраном, или им с ихней демократией.

— Через месяц, если у них уже есть зараза, — Борис выделил слово «уже», — им будет фиолетово, с газом они сидят или нет. Народец начнет дохнуть, и бузить и мародерить они будут в любом случае.

— Боюсь, месяц и мы тут без бардака не проживем. Да и денег нет, сам видел, что в «Ленте» творилось. Денег нет, жратвы нет, топлива нет, на улицах стреляют. Кстати, братан, а у нас то чего есть пожрать? — Борян аж вскинулся. Я тоже напрягся, и полез по шкафам.

Количество продуктов не радовало. В основном оставили тут открытые пачки, всего понемногу. Пару уполовиненных пачек разнокалиберных макарон, немного гречи, ячки и почти полный пакет перловки.

— Оооо, болты жрать будем, — скривился Боб. — У меня на перловку с армии аллергия.

— Ну не жри, мне больше останется.

Была упаковка старых сухарей, немного соли и пакет сухого молока. Это то говно у нас откуда? Отродясь не любил и не пользовал эту гадость. Чистая химия и краска. Тьфу!

Ну в машине ещё есть по мелочи.

В холодильнике тоже было шаром покати. Недоеденная бутылка кетчупа, заветренный кусочек масла в маслёнке, ну и прочие подобные остатки.

— О, сало. Полфунта, — Борян взвесил на ладони маленький целый брусок. — А это чё? — Залез в морозилку и вытащил пакет с каким-то подозрительным содержимым. Вроде и курица там присутствовала, но и кусочки колбасы и кажется кости.

— А это, мой юный друг, моя добрая жена собирает несчастным беспризорным дворовым собачкам и подвальным кошечкам, которых ещё не сожрали бомжи. Кости из супа, заветревшаяся дешёвая колбаса, куриные жопки и кожа.

Борян повертел кулёк в руке, понюхал даже, вздохнул и сказал:

— Гав, — сунул кулёк в морозилку и добавил. — Братан, мы в заднице.

— Как-то да. Наливай. И это, порежь сала.

Когда мы ещё немного выпили, я продолжил ранее начатую тему:

— Таким образом, мой юный друг, где-то через неделю народ начнет на стенку лезть. И если не наладят поставки жратвы и денег…

— И бухла!

— А? А, ну да. И бухла. Так вот, через неделю народ начнет метаться по улицам и забьет на карантин болт. Тем более что Сава говорил, что инкубационный период аж целый месяц. И, соответственно, зараза снова пойдет в массы. А через месяц люди начнут умирать, массово. И что-то делать будет уже поздно.

— Ну, за безперде… беспе-ре-бой-ный! Подвоз бухла и закуски. Чин-чин! — язык у Боряна тоже начал чуток заплетаться.

— Чин-чин.

Мы бахнули ещё по одной.

— А значит! — я глубокомысленно поднял вверх палец, — значит если наш гарант хочет и правда разрулить ситуацию, то карантин будет жстчайший! — язык, оказывается, и у меня начал заплетаться. Всё-таки постоянный недосып и нервяки не проходят бесследно.

— Все рвно, не пойму, зачем им, эт самое, — он помахал пальцем, подразумевая запад, — это?

— Есть два варианта. Первый — я показал один палец: — принцип «сдохни ты сегодня, а я завтра» никто не отменил. — загасить соседа раньше, чем он тебя! Чем хуже соседу, тем лучше тебе!

— А ф… фтрой? — заинтересовался друг.

— Они пидарасы, сэр!

— Принято! — заржал Боб и оформил рюмки. — Включи телек, неси попкорн. Позырим, что в мире делается.

За окном где-то вдалеке затарахтели очередь из автомата.

— О! Между первой и второй чтобы пуля не пролетела, — совершенно глупо заржал я и не дожидаясь Бориса налил по полной рюмке.

— Уважаю! Братан, как бы там ни случилось, мы с тобой по-любому пррвёмся!

Точно. Прорвёмся. Я развалился на кухонном уголке, чувствуя приятное отупление. В том, что мы прорвёмся, я не сомневался. Ткнул пальцем по пульту, включая телек, и делая звук погромче.

В Москве шли бои. Они не только не уменьшились, но словно получили новый импульс. По сообщениям так называемых «народных корреспондентов», в просторечии именуемых «блохерами», к столице подтянулась Танковая дивизия и схлестнулась с Росгвардией, причем, по сообщениям из разных