себе любимого хобби, то значит с этим челом что-то не так. Ущербная у человека жизнь, так вот.

Дальше была очередь патронов и магазинов. Вот тут надо быть внимательным. Многие пострелушники недооценивают важность обслуживания магазинов, а зря. Мы живём в двадцать первом веке, веке тотального обмана потребителей с целью заставить быдло чаще платить деньги. Это касается всего — бытовой техники, телефонов, автомобилей, мебели и даже зданий. На перевёрнутом языке это называется не обманом, а «запланированным износом». Лампочки перегорают через определенное количество часов, а компьютеры внезапно выходят из строя. Гражданское оружие эта тенденция тоже не миновала, и надежность стволов новоделов стала стремиться к нулю. Металл стал хуже, ресурс меньше. И поэтому я и храню как ценность и тщательно ухаживаю за, на пример, своим ТОЗом 1975 года выпуска. Ствол — зеркало, работает как часики, и даст сто очков форы многим новым образцам. Ульяна, наблюдавшая как-то чистку оружия даже сказала, что если бы я за ней так же ухаживал, как за оружием, то и она бы также блестела и была бы также безотказна, как ТОЗик.

А новоделы реально разочаровывают. Я как-то был свидетелем того, как охотник, здоровенный мужик, в УАЗике нечаянно на сел на свою новенькую «Сайгу» 7,62. И согнул ствол! Это что за беспредел?

Так о чем это я? Сбился…

А! Магазины. Их тоже делают «на отвали». Кроме дешёвого пластика, в них пихают дешёвые пружины. Которые достаточно быстро ослабевают, и не могут нормально подавать патроны при полной загрузке. Поэтому я поменял штатные пружины на пружины от из бакелитовых армейских магазинов 7,62, которые мне подогнали знакомые по тиру. Они были твёрже и надёжнее, чем слабые пружины гражданских магазинов.

Сейчас я снял крышку снизу, и вытащил пружину, чуть не выпустив ее из намасленных пальцев. Внимательно осмотрел и немного растянул. Потом тщательно протер той же ветошью, которой протирал ствол. Чтоб не ржавела и скользила внутри пластика. Протер внутреннюю поверхность магазина, удаляя песчинки и несколько хвоинок.

Проделал все то же самое с остальными, и рассовал их по кармашкам подсумка.

Теперь патроны. Именно эти патроны я покупал ещё лет шесть назад, с тяжелой томпаковской пулей FMJ, которую потом сняли с производства. Подозреваю, сняли из-за того, что уж больно хороша получилась пуля. Я укладывал кучу величиной с пол ладони на сто метров. Видимо, это показалось слишком жирно для гладкоствольного по закону оружия, и пулю FMJ сменила пуля FMJ-2, которая уже таких результатов не давала. И если разница на сотню метров была ощутима, то на двести метров была уже совсем запредельна.

А может я зря леплю тут теорию заговора, и все дело просто в том, что FMJ-2 легче своей предшественницы, при той же цене? А биметаллическая оболочка дешевле томпаковой? И, соответственно, банально больше прибыль?! А за большую прибыль, естественно, любой коммерс удавится.

Так или иначе, но с собой я взял патроны, которые купил ещё лет шесть назад и по своей хомячьей привычке положил в загашник. Предварительно густо смазав их «Литолом».

Теперь надо протереть их. Потому что если, не приведи Господи, придется бегать и стрелять, на смазку непременно налипнет песок и грязь. А это может привести к задержке в самый неподходящий момент.

Так что я взял текстильную салфетку и быстро протер патроны, а потом снарядил на всякий случай в магазин двадцать пять патронов. Тридцать не решился, вдруг всё-таки пружина в неподходящий момент плохо подаст патрон и будет задержка.

Итак, у меня было снаряжено два магазина по пять патронов и два на двадцать пять. Пойдет.

Потом два магазина смотал изолентой горловинами вверх, сунув между ними разрезанную вдоль винную пробку. Вопреки мнению некоторых товарищей, горловиной вниз приматывать магазины не стоит. При стрельбе из положения лёжа в магазин набьется земля, о последствиях этого я уже говорил.

Теперь надо проверить, осталось ли у меня тут хоть что-то, что можно назвать тактическим. Я сделал телевизор погромче, пусть фоном идёт, и отправился в комнату, порыться в шкафах и кладовке.

Через час на кровати лежала куча полезного хлама.

Два старых армейских сидора, почти без дырок, в которых я хранил разный хлам и старый инструмент. Черные наколенники от хоккейной формы, туристический коврик, несколько мотков паракорда разной толщины. Котелок с флягой, алюминиевый, старый, как помёт мамонта. Но рабочий, что не удивительно. Умели делать Древние, грубо, но качественно.

Топорик, длинный здоровенный свинорез из рессоры, с нацарапанными буквами М и С на пластмассовой рукоятке. “Мясной стол”. Когда-то этот тесак служил верой и правдой в какой-то столовой, пока не был куплен мною на барахолке за сотку. Хотел сделать из него кинжал, да так и не дошли руки. Вот и лежит теперь в куче другого старого железа. Надо хоть наточить, что ли?

Нашел старенькую воздушку на антресолях, и даже коробку пулек «Квинтор». Нахрена мне воздушка? Оставил там же, где нашел.

Нашел коробочку с нитками. Вовремя. Будем с Бобом зашивать дырки на штанах от резиновых пуль.

Кстати, Боб…

— Эй, толстый, ты долго дрыхнуть собрался? — заорал я. — Всю рыволюцыю проспишь!

— Не ори, лысый, я уже чайник поставил. И убери свою волыну со стола, мы на нем обедаем, а ты железки кидаешь!

— Угу. Обедаем. А чего жрать то будем?

— Бомжатину. Только Ульяна твоя сперва откармливала бобиков, а потом их, сытых и толстых, ели бомжи. Как бы, с промежуточным звеном. А мы ускорим процесс, просто сожрем то, что должны есть бобики. А бобиков мы будем есть потом.

— Фууу, — я скривился, но жрать и правда хотелось.

— Можешь не есть.

Боб открыл горячую воду и сунул под струю пакет с мясными обрезками, найденный нами вчера в морозилке. Размораживаться.

Готовить Боб умел, и, как ни странно, даже любил. В старую кастрюлю без ручки была налита вода, засыпана гречка, а разморозившиеся обрезки рассортированы, порезаны и набросаны в сковородку. Из куриной кожи и сальных обрезков быстро потек жир, сверху полетели колбасные кусочки, куриные лапки и жопки. Потом он намешал подлив, добавив в воду муки, кетчупа и специй.

С голодухи запах пошел одуряющий. В животе заурчало, и я понял, как проголодался.

— Батенька, вы волшебник.

Слюни у меня потекли как у собачки Павлова. А волшебник нагрузил в тарелки каши и жиденько полил подливой. Даже кинул когтистую куриную лапку и пару жопок.

— Это че!? — возмутился я. — Чего так мало?

— А ты завтра чего жрать будешь, дармоед? У нас нихрена нет, послезавтра уже придется где-то искать жратву.