Тамир мгновенно ослабил хватку, и почувствовал, как соскользнула с его предплечья рука девочки. Посмотрел на Иру — простую женщину, в одно мгновение осветившую его хмурую жизнь, привнесшую в нее свет и радость. Устоявшийся и наполненный молчаливым отчаянием мир Алдарова пошатнулся. Стена отчуждения, так тщательно выстроенная им, дала трещину, через которую словно тонкие длинные мечи начали проникать лучики света, разрывая в клочья мрак и темень. Внутри забурлило желание жить. И возможно впервые за долгие годы он почувствовал себя единым целым, наконец-то собранным из мелких болезненных кусочков. Сердце зашлось в диком счастливом ритме, в ушах нарастал гул, виски сжимало от зашкалившего пульса.

Заглянув в небесно-васильковые глаза Иры, он увидел не испуг, а твердое намерение противостоять ему, оберегать дитя — их общее дитя, на секундочку — от…него же! А вот это уже не лезло ни в какие ворота!

Совсем неожиданно на душе стало легко-легко, будто он только сейчас нашел ответ на мучивший его долгие годы вопрос.

Тамир отпустил Иру и расхохотался от души. А потом сказал то, отчего волосы зашевелились на ее голове.

— Обе мои! — довольно рыкнул он, а из его груди поднялся какой-то мягкий воркующий звук, значения коего она определить не могла.

Всего два слова — а внутри у Иры взорвался вулкан, и привычный, с трудом выстроенный мир рухнул. Всего два слова — а складывалось впечатление, что судьба ее решена. Но почему-то на этот раз страх отступил. Уступил место чему-то трепетному и нежному, осторожному, хрупкому, точно крылышки бабочки. Зыбкое видение едва не унесло Иру в мир розовых грез. Но потом она зло одернула себя. Очнись уже идиотка — твоя дочь в опасности! Беги! Делай, что угодно, спасай Еву и себя!

— Нет, Тамир, ты ошибся. Ничего такого, о чем ты говорил…, — заговорила она приглушенно, но слова ее были затерты горячими жадными губами, когда он легко обвил рукой ее талию, крепко прижимая к себе, купая в ощущении надежности. Пальцами другой руки оборотень на удивление бережно обхватил ее подбородок. И компенсировал эту осторожность властным поцелуем, в котором он брал всё, что хотел. Он сминал ее губы в неистовом поцелуе, ласкал их с каким-то отчаянием, утолял свой голод, и будто возвращал себе утраченное, украденное, но такое близкое и принадлежащее только ему одному.

А затем отстранился, отпустил тяжело задышавшую Иру, нежно погладил ее по щеке и улыбнулся. Заметил, как вспыхнули изумлением и неверием глаза-васильки. А потом опустился на корточки. Протянул было руку к лицу девочки, с интересом и настороженностью наблюдавшей за ними, но та дернула головой, с превеликим подозрением впиваясь в него пронизывающим до костей, колючим недоверчивым взглядом. Улыбка стала шире, когда Тамир узнал себя. Девочка уцепилась за материнскую руку.

— Не бойся меня, кроха.

— Я и не боюсь, — исподлобья глянула она на него.

— Вот и молодец. У нас еще будет время познакомиться, малышка, — Тамир поднялся и посмотрел на побледневшую, едва дышащую Ирину. — Собирайтесь, завтра переезжаете ко мне. Я пришлю за вами машину, — прозвучал стальной приказ в голосе. — Не советую, Ириша, делать глупостей. Я везде найду, — и, перекинув через изгиб локтя свое пальто, он направился к выходу.

Хотя если честно, изнывал от желания прижать к себе эту девушку прямо здесь и сейчас. Хотел остаться с ней и дочерью, но ему нужно было проветрить мозги, обдумать патовую ситуацию и успокоить взбесившиеся нервы, ибо шок бил по ним раскаленными прутьями.

* * *

Хлопнула дверь, а Ира грохнулась на колени, пытаясь сдержать вдруг набежавшие слезы. Две горячие влажные дорожки побежали из глаз. А потом ее шею обвили руки дочери. Ева прижалась своей щекой в мокрой щеке матери.

— Не бойся, мамочка. Мы вместе.

— Спасибо, родная, — Ира обняла дочку, крепко обнимая ее, цепляясь, словно утопающий за соломинку.

Прогнав трусливое желание бежать из городка сию секунду, Ира вспомнила о Лодое. Как нужен он сейчас, как необходимо его мудрость. Вот сейчас приведет мысли в порядок, и они спокойно поедут к нему.

Сколько вот так они просидели, Ира не знала. Очнувшись, глянула на часы. Табло отобразило время далеко за полночь. Положив голову ей грудь, тихонько сопела Ева. А на губах Ирины всё горел тот поцелуй, вкус губ Алдарова стал каким-то самым желанным, терпкий аромат, осев в ноздрях, заполнил легкие, вытесняя потребность дышать кислородом, а вдыхать только это потрясающий мужской запах. Небеса! Неужели она наказана неистребимой любовью именно к этому оборотню за то, что украла у него?!

Ира опустила взгляд и погладила дочку по голове. Ева встрепенулась в ту же секунду, потерла кулачками глазки.

— Золотко, нам нужно собираться, — сиплым, словно простуженным голосом сказала Ира.

Ева оторвалась от матери, внимательно глянула на нее и потопала на кухню. Спустя минутку она принесла Ирине стакан воды, держа его обеими ладошками. Ира погладила свою девочку по щеке и залпом выпила воду, только сейчас осознав, насколько стало сухо во рту. А потом она встала и осмотрелась. Быстро переодела Еву в удобную одежду и в такую же облачилась сама. Сгребла со стола покупки для шамана и протянула руку дочери.

— Мы уезжаем, мамочка?

— Да, милая. Пойдем.

— Почему ты так боишься этого…дядю? — свела на переносице брови Ева.

Ира тяжело вздохнула и присела. Завела дочке за ушко непослушную черную прядку, коснулась пальцем ее нахмуренных бровей в попытке разгладить их.

— Он… захочет разлучить нас, детка, — выдавила Ира.

Ева задумалась, на серьёзном личике отразилась такая буря эмоций, что Ире привиделось, будто дочь знает всё.

— Мамочка, а разве может отец отнять дитя у матери? — спросила она.

Глава 19

— Ты поняла…, — в первые секунды Ира опешила, и даже слов не нашла, чтобы выразить свое изумление. А потом грустно усмехнулась и кивнула. Лгать дочери уже не хотела. Не имела права.

— Да.

— Но как?

— Почувствовала его, — простодушно ответила Ева. — Он такой же, как я. Вернее, не так, — на миг задумчиво свела брови девочка и сию секунду исправилась: — я такая же, как он.

— Тем труднее будет от него скрыться…

— Отбрось все тревоги, мама, ничего дурного не случится, — уверенно сказала Ева.

Хотелось бы ей верить, подумала Ира! Ева еще не знает законов мира и не готова узнать ужасную правду. Ира с тяжестью на сердце понимала — рано или поздно от нее потребуется ввести Еву в курс дела, чтобы она была осторожна, чтобы полагалась только на себя и никому не доверяла.