в нем, позволить ему всё и снова сойти с ума от наслаждения. Его близость, его прикосновения, его потрясающе вкусный аромат и безумные поцелуи просто расплавили ее волю, оставляя единственную самую важную потребность в жизни — быть рядом с ним. Ира чувствовала, что еще немного и совсем свихнется, и чтобы оставить здесь весь этот заманчивый и опасный морок, не разбирая дороги, выскочила на стоянку. Запрыгнула в машину и, опасаясь погони, резко рванула с места прямо в темноту.

Глава 17

Ира плохо спала ночью, ворочалась с боку на бок. В те редкие часы, когда ей удавалось уснуть, все бежала от кого-то, продираясь в непроглядной тьме, вязкой и влажной. Было до одури жутко и холодно, но стоило чьим-то крепким рукам поймать ее в объятия, она понимала — страх мгновенно сменялся ощущением покоя и тепла. Как приходило и осознание, что бежала-то она не от кого-то, а именно в эти надежные руки. Рассмотреть своего спасителя не удавалось — его широкая ладонь лежала на ее затылке, а щека прижималась к горячей каменной груди, в которой размеренно билось сильное сердце…

Открыв утром глаза, Ира с точностью до мельчайших деталей могла описать, что означает чувствовать себя разбитым корытом. Внутри до громадных размеров раздувалось тягостное предчувствие чего-то дурного.

Даже маленькая Ева долго не отпускала руки матери, ощущая ее тревогу и стараясь взбодрить. Ира благодарно обняла дочь и прежде чем оставить ее в саду, погладила по волосам, вдохнула родной запах и поцеловала в щеку. Сама же нехотя потащилась на работу. Она не могла усидеть на месте и сосредоточиться на делах, и была как на иголках. От каждого резкого звука вздрагивала, каждую минуту ожидала вызова в кабинет к Алдарову, страшась продолжения разговора. Стоило подумать, о чем бы они говорили, и говорили ли бы вообще, у Иры учащалось сердцебиение, и странный жар разливался в самом центре груди, а потом огненно-мучительным ручейком медленно сползал в живот и будто стягивал там все мышцы. Однако Тамир Адамович словно забыл о ней, и Ира перевела дыхание. Кое-как доработала день, пребывая в каком-то необъяснимом волнении и напряжении. И едва на часах отбилось восемнадцать ноль-ноль, вырубила компьютер, попрощалась с девчонками и помчалась к машине. Забрав дочку из садика, они заехали в местный торговый центр, накупили гостинцев шаману, а после отправились в парк. Зашли в кафе, наелись мороженого и почти до самых сумерек гуляли по дорожкам, выложенным гладким плоским камнем. Ева как обычно вырвала Иру из-под гнета навалившихся обстоятельств, отвлекла ее мысли от Тамира, о котором думала непозволительно много в последнее время.

По пути домой Ева щебетала о своих достижениях в группе, о том, чем они занимались, что рисовали, в какие игры играли, о друзьях, расспрашивала у матери об успехах на работе и бесконечно радовалась предстоящей поездке за город. Весело переговариваясь, они вошли в подъезд и сели в лифт. На несколько минут их беседу заглушили ужасно скрипящие двери подъемника, когда они уже были на своем этаже.

Ира дернула плечом, и едва не застонала, чувствуя, как начало нещадным огнем палить основание шеи. Какие-то смутные догадки закопошились в голове, намекая на то, что за этим ощущением может последовать. Не к добру всё это, подумала Ира и зябко поежилась. Пытаясь отвлечься, она полезла в карман за ключами. Не успела поднести ключ к замочной скважине, как дочка насторожилась, и будто бы даже принюхалась. Она бросила на Иру пронзительный взгляд, и глазки ее полыхнули желтым огнем, а затем положила пальчик на свой браслет.

— Что такое, Ева?

— М-м, не знаю, мамочка. Странное ощущение…, — Ева чуть склонила голову набок.

— Может, не будем входить? — то ли шутливо, то ли серьезно спросила Ира.

Ева свела бровки на переносице и на миг призадумалась. А потом качнула головой и серьезно сказала:

— Нет, мамочка, нужно.

Ирина улыбнулась и толкнула дверь. Ева смело нырнула внутрь темной квартиры прежде, чем Ира щелкнула выключателем в прихожей. Девушка двинулась было на кухню, но едва не налетела на дочку. Ева же, не шевелясь, стояла прямо в центре прихожей и немигающим взором смотрела в гостиную. Ира проследила за ней взглядом, и всё внутри Ирины оборвалось; пакеты едва не выпали из рук. Вопрос застыл на губах, и ужас пробежал по всем нервным окончаниям, на миг сковав Иру. Слепо сунув покупки на комод, Ира рванулась вперед с единственной целью заслонить дочь. Встала перед ней, скрестила руки на груди и воинственно приподняла подбородок. И никто никогда бы не догадался, как страшно ей было в этот момент, потому что в гостиной, вальяжно развалившись на диване, собственной персоной сидел…Тамир Алдаров.

— А говорила, нет никого, — вздернув бровь, протянул он и поднялся в полный рост.

Тамир даже толком не успел рассмотреть девчонку, так быстро Ирина заслонила ее своим телом. Но он здесь не ради незнакомого ребенка. Нахмурился, когда на душе заскреблось странно-зудящее и тревожное чувство. Оборотень тряхнул головой, но избавиться от навязчивого ощущения неожиданной значимости этой девочки не сумел. Отчего-то гулко забилось сердце, остро захотелось перекинуться, поднять морду вверх и завыть на луну. Но не от тоски, а от чего-то такого окрыляющего, такого, чему Тамир и сам не в силах был дать определение…

Ира сделала крохотный шаг назад, пряча Еву за собой и заикаясь, спросила:

— Ты?!.. То есть вы… Что… что вы тут делаете?

— К тебе приехал. А вернее за тобой, — уточнил он, в два шага покрыв расстояние между ними.

А потом… Потом он потянул носом воздух и прищурился, подозрительно осматривая Иру с ног до головы, пристально сканируя ее и не понимая до конца, что так его взволновало. Насторожило. Повело до дрожи во всем теле, до ярких вспышек перед глазами. Ноздри его жадно раздулись, и в зрачках заплясали красные искры. Тамир стиснул челюсть так, что желваки ходуном заходили. Руки сами превратились в кулаки, и, будто в ожидании опасности, вздулись все мышцы.

В маленькой квартирке этой человеческой женщины было уютно и тепло. Снова где-то глубоко шевельнулось ощущение, что он дома. А после той ночи ему казалось, он нашел то утраченное, без чего померк мир, и свет луны больше не вдохновлял. Здесь в этом жилище пахло…обалденно. Самой Ирой и еще кем-то. Таким родным, таким до боли близким и почему-то любимым. Ароматы будоражили волка, прогоняя тоску из сердца, заживляя раны прошлого. Но отчего его могло так встряхнуть?! Тамир на миг прикрыл