– Ты не попадешь в него из окна чердака на таком расстоянии.

– Я не дурак, – согласился Кортик.

– Будешь стрелять в упор? – Я задержал дыхание.

– В упор не смогу. Я пока могу только по мишеням. Если он на меня посмотрит – не смогу ни за что выстрелить.

Я с облегчением выдохнул.

– Залезу на старую липу у его забора, – поделился планами Кортик. – Я уже тренировался, там можно удобно устроиться на уровне второго этажа. Лишь бы он не задвинул шторы. Атила!

– Что?

– А что бы ты сделал с этим гадом?

– Ничего, – честно ответил я, хотя знал, что Кортик ожидает другого ответа.

– Ничего?.. – опешил он.

– Послушай. Я мог бы тебе много чего наплести – вот бы мне быть полноценным человеком, а не инвалидом, да я бы!.. да его бы! Но я этого не скажу. Убить можно, будучи и безногим и одноруким.

– И в чем дело? – рассердился Кортик.

– Дело в том, что я не понимаю. Я не понимаю, зачем он это сделал.

– Он поганый вампир! – крикнул Кортик.

– Допустим. Мы сейчас говорим о чем? Почему я в данный момент не хочу его убить. Потому что сначала я хочу понять.

– А когда поймешь?

– Тогда – по ситуации. Чего ты пристал? Что ты хочешь услышать? Даже со здоровыми ногами я не полезу стрелять в кого-либо с дерева, потому что это будет глупо и смешно – я никудышный стрелок. При желании я могу придумать множество других способов уничтожить человека, но – зачем? Смерть – самый бессмысленный из всех способов мести.

– Смерть за смерть! – провозгласил Кортик.

– Ты говоришь о смерти, а я о мести. Не напрягайся – морщины на лбу останутся, некрасиво будет, – не отказал я себе в небольшой издевке. – Просто поверь, я столько книг перечитал – это разные вещи. Смерть ничего не решает. Она только прекращает или начинает.

– Хватит. – Кортик прервал мои попытки отговорить его. – Я это сделаю, и точка! Я так решил.

Сделал он это так. Через два дня безветренным холодным вечером залез на старую липу и минут десять пытался там угнездиться. Увидеть его в подзорную трубу было проблемно, я смотрел в окошко и ничего толком не мог разглядеть. Единственный бинокль, который был в доме, – театральный, Кортик забрал с собой. Когда ветки дерева перестали трястись, я предположил, что он там устроился и теперь в бинокль оценивает ситуацию в комнате.

Немец был в той самой комнате на втором этаже. Он сидел за столом и читал большую книгу. Направив трубу в сторону зеркала, я не нашел издания о правильных способах хранения и использования человеческой кожи и предположил, что именно его он и рассматривает.

Немец встал и подошел к книжной полке.

В этот момент меня посетило странное видение. Это было видение номер два. Я представил как немец заметил из окна шевеление веток в абсолютно безветренную погоду, открыл окно, разглядел Кортика и пригласил его в дом. Кортик по примеру почти загипнотизированного Улисса пошел, а потом после долгих поисков в мусорном контейнере…

Я очнулся от звука выстрела, и все пропустил. Конечно, я был не в себе, отсюда и видения. Мне было нехорошо не потому, что Кортик собирался убить немца серебряной пулей из браунинга № 1347. Мне еще в сарае не понравилось качество изготовления пули и процесс ее заправки в патрон. Я тогда с ужасом подумал о разорвавшемся у лица Кортика браунинге. Скажем, это было видение номер один.

Видение номер три – раненый немец ползет к телефону, оставляя за собой окровавленный след на паркете, тогда Кортик стреляет в него еще раз и, естественно, опять не убивает.

Трясущимися руками я направил подзорную трубу на освещенное окно Черной дачи. Все, что я успел увидеть в разбитом стекле, – раскинувшиеся на полу ноги в тапочках, но верхней части тела видно не было – мешал стол. Еще с одной стороны зеркала отсутствовала висевшая там раньше большая лохматая и рогатая голова зверя.

Меня отвлек звук шарманки – кто-то вызвал лифт вниз, и теперь он поднимался на чердак. Совершенно парализованный ужасом, я смотрел в открытый проем входа. Сам не знаю, чего я испугался, но когда в нем возникла голова моей матушки, а потом и вся она появилась и направила на меня фонарь с самыми решительными намерениями выяснить, чем это мы занимаемся на чердаке без света, я обмочился.

Честно говоря, со мной это случалось и раньше. Я даже спал на всякий случай с прорезиненной клеенкой под простыней, но от страха – впервые.

Заметив выражение моего лица и услышав крики Кортика – он кричал «Атила! Атила!..», матушка бросилась к окну, заподозрив худшее, – она искала выпавшего из окна Кортика на газоне.

И что вы думаете? Там она его и нашла. Он стоял у дома с браунингом в руке, с театральным биноклем на шее и кричал.

– Ну что? – кричал он, будучи, вероятно, тоже не в себе. – Атила! Ты видел? Я попал? Я его убил?!

Соседи слышали выстрел и звон разбитого стекла и позвонили охране. Два охранника рассмотрели разбитое окно на втором этаже Черной дачи и долго потом звонили в дверь немцу. Он не открыл. Мы втроем наблюдали все это в окно столовой.

Когда охранники достали то ли рации, то ли телефоны, матушка позвонила адвокату. Я подкатил к ней и нажал громкую связь. Она не возражала.

– Икар попал в трудную ситуацию, – начала она издалека. – Я не знаю, что нам делать.

Адвокат стал уверять ее, что пятидесятипятилетняя учительница совершенно не беременна, он на прошлой неделе говорил с ней. Кортик подошел и отнял у матушки трубку. К этому моменту мы все не то чтобы успокоились, а коллективно вошли в состояние замедленной реакции. Это состояние исключало повышение голоса, волнение и резкие движения.

– Папа, – сказал Кортик спокойным голосом, – я убил вампира.

– Неужели? – зевнул в трубку адвокат. – Чем? Осиновым колом в сердце?

– Нет, серебряной пулей.

– Прекрасно, но зачем пугать няню? Из чего, кстати, ты стрелял? Из капсюльного пистолета восемнадцатого века?

– Нет. Из браунинга номер тринадцать сорок семь.

– Допустим, допустим, – принял условия игры адвокат. – Где ты взял серебряную пулю?

– Я ее выплавил из серебряной ложки.

В этом месте матушка вскрикнула и сразу же зажала рот ладонью.

– Ага!.. – вроде даже обрадовался адвокат. – Ладно. А куда ты ее засунул в браунинге?

– Я ее сначала засунул в патрон, – с бесстрастием зомби сообщил Кортик. – Вместо другой, которая там была. Калибр семнадцать сорок пять. А патрон в барабан.

– Семнадцать сорок пять… – В голосе адвоката появилось легкое беспокойство. – Ладно, где ты нашел вампира?

– Он живет напротив в Черной даче. Он выпил кровь из Улисса, а его внутренности выкинул в мусорный контейнер. Шкурку мы не нашли. Может быть, он постелил ее вместо коврика у кровати.