– Мне тоже жалко пса… – Адвокат громко вздохнул. – Что это у вас упало?

Кортик покосился в мою сторону. Я кивнул на пол.

– Это няня упала в обморок, – доложил он.

– Икар, ты уже взрослый мальчик, – заявил адвокат. – Помнишь, что мы с тобой обсуждали на рыбалке?

– Помню.

– Вот и отлично. А то я могу подумать, что у тебя не все в порядке с головой. Если ты это помнишь, скажи, наконец, зачем ты звонишь? Вампиры, серебряная пуля – это очень интересно, но постарайся определиться, что тебе конкретно нужно от жизни, и начни, наконец…

– Конкретно сейчас мне нужен адвокат, – вклинился в его нотацию Кортик. – Милиция уже приехала.

Мы поступили, как нам велел адвокат – никому не открывали дверь, пока он не подъехал.

Сидели у окна и наблюдали, как отец Кортика с трудом пробрался сквозь ряды машин и оцепление, безошибочно нашел в толпе главного и отвел его в сторону поговорить. В результате недолгих переговоров адвокат с милицейским чином пошли в дом немца.

В это время в дверь настойчиво позвонили, я выехал в прихожую и посмотрел на крошечный монитор в углу. На пороге стоял Павел Игнатьич. Я задумался.

– Звонят! – крикнул Кортик.

С приездом отца он стал говорить резко и слишком громко.

Я подкатил к столовой и сказал матушке:

– Это шофер.

Она медленно покачала головой из стороны в сторону – никому так никому. Я остался в столовой, шофер продолжал через каждые десять секунд нажимать кнопку звонка, а Кортик повторял «Звонят!», и через несколько минут такой развлекаловки матушка расплакалась. Но тут из дома немца вынесли носилки, и мы отвлеклись, собравшись у окна.

Павел Игнатьич тоже ушел от нашей двери и вышел за калитку. Тело на носилках было целиком накрыто, моя матушка, разглядев это, тут же перестала плакать, обхватила Кортика и крепко прижала его к себе.

– Да ладно тебе! – громко сказал он. – Может, я никого и не убил! Там было плохо видно!

Шоферу зачем-то показали тело, приоткрыв простыню. Адвокат в это время посмотрел на наше окно, потом – отодвинув манжету пиджака – на часы, пожал руку милицейскому чину и пошел к дому.

Матушка с Кортиком вышли в прихожую его встречать, а я видел в окне, как шофер пытается пройти в дом немца. Его не пустили. Он постоял на дороге, вспомнил, вероятно, что мы ему тоже не открыли дверь, и вернулся к машине.

Адвокат прошел в столовую, вымыл руки, сел за стол, осмотрел нас по очереди и приказал:

– Отвечайте на мои вопросы коротко. Икар, тебя видели слезающим с дерева после предполагаемого выстрела по окну соседа напротив. Это был ты?

– Да, я сразу…

– Атила! – повысил голос адвокат, чтобы сын замолчал. – Где оружие, которое я тебе показывал?

– Вот оно. – Кортик подошел к столу и положил браунинг перед отцом.

– Атила, я тебя спрашиваю! – Адвокат никак не отреагировал на поступок сына и даже не взглянул на оружие.

Матушка охнула и схватилась за щеки ладонями. Я подъехал к столу поближе. Рассмотрел браунинг, потом сказал адвокату:

– Кортик нашел мой тайник в бильярдной. И взял браунинг.

– Ты хранил это в бильярдной? Где именно?

– Позади засушенных цветов. В нише, где раньше был сейф. Я отодвинул керамическую подставку с цветами и сушеными рыбами и поставил к стене коробку с браунингом. Было совсем незаметно.

– Я сразу нашел! – доложил Кортик.

– Прекрасно, – адвокат вдохом-выдохом выровнял дыхание и предложил всем сесть.

Матушка упала на диван, Кортик сел напротив отца за стол.

– Теперь скажите, каким образом оружие Павла Игнатьевича оказалось у вас? – спросил адвокат, указывая пальцем на браунинг и не сводя глаз с моего лица.

– Я не положил его в багажник. Я сказал шоферу, что положу, а сам не положил. Принес Атиле, – усевшись, Кортик стал говорить спокойнее.

– Почему? – спросил адвокат.

– Потому что ты обещал ему этот браунинг. Если бы ты его не нашел, я бы еще понял, а то – привез, дал подержать и – до свидания, да? Это несправедливо.

Тут моя матушка истерично вскрикнула:

– Тиль, зачем тебе пистолет?

– Это револьвер, – поправил я, посмотрел на адвоката и поинтересовался: – Вы не заметили пропажи оружия?

– Оно не мое, это оружие шофера. Поэтому я ничего не заметил. Вероятно, получилась путаница. Когда мы в тот день уезжали, Павел Игнатьевич спросил, где браунинг. Я сказал, чтобы он его забрал у тебя – мы же обо всем договорились, так ведь?

Не дождавшись ответа, адвокат пожал плечами и объяснил:

– Когда он пришел в машину, я ничего не спросил, решив, что браунинг у него.

– Это не тот браунинг, которым застрелили Маяковского, так ведь? – спросил я.

– Когда?.. – в ужасе вскочила матушка. – Кто?!

– Не тот, – опустил глаза адвокат. – Он из той же серии, а номер Павел Игнатьевич выгравировал. Номер у браунинга был на другом месте, он его запаял.

– И зачем бы ему это делать? – с издевкой поинтересовался я.

– Это мы у него попозже спросим. Давайте закончим с выстрелом. – Он посмотрел долгим взглядом на сына: – Ты стрелял по окну соседа напротив?

Кортик не отвечал, уставившись на отца.

– Икар! – позвал адвокат.

Кортик молчал.

– Я не верю, он не мог никого убить, это невозможно, – запричитала матушка, подсаживаясь к столу. – Он же пули плавил из ложек, это так по-детски, несерьезно!

Тут и Кортик заговорил:

– Ты подсунул Атиле другой браунинг, да? Взял у шофера из его домашней коллекции? Почему?

– Это вопросы этического плана, а мы сейчас говорим об уголовном преступлении. Давай мои нравственные изъяны обсудим попозже. ТЫ – стрелял?

– Ну, стрелял.

– А без «ну»?

– Я стрелял.

– Ты попал?

– Раз вынесли тело на носилках, значит – попал, – без раздумий ответил Кортик.

– Не забавляйся с логикой, в юриспруденции не все, что логично, точно. Ты никого не видел рядом с домом?

– Никого. – Кортик пожал плечами. – А что, еще кто-то хотел убить вампира? Атила говорил, что за последние годы в поселке пропало много домашних животных.

– Не отвлекайся. Расскажи, как все было.

– Я выстрелил, он упал.

– Подробно! – потребовал адвокат.

– Я залез на дерево. Осмотрел его комнату в бинокль. Этот гад как раз изучал за столом книжку про правильное хранение человеческой кожи. Ну и кто он после этого? Я выстрелил, когда он подошел к полке и ставил книгу. Он сразу упал.