Я быстро их сосчитал. По меньшей мере пара дюжин. Огромный вожак (наверное, вдвое больше взрослого мужчины) бежал на четвереньках. Остальные кисточки были разных размеров; некоторые передвигались на четвереньках, большинство – на двух ногах, но их странная походка вовсе не походила на человеческую. Одетые в серые платья с капюшонами, они бежали быстро и молча, подолы волочились по траве.

«Если они ринутся вниз по холму, то поймают нас в считаные секунды», – подумал я.

Кисточки собрались вокруг тела девушки, и вдруг один, стоявший с краю стаи, вскинул голову. Его лицо настолько осунулось, что напоминало череп, глаза походили на неглубокие черные ямы, и он как будто смотрел прямо на нас.

Мое сердце бешено заколотилось от страха. Конечно же, он нас не видит… А может, не зрение говорит ему, что мы здесь? Остальная стая не заметила, как он запрыгал вниз по холму прямо к нашему убежищу.

Дейнон посмотрел на меня широко раскрытыми, перепуганными глазами и начал было вставать, чтобы повернуться и броситься наутек, но я схватил его за руку и покачал головой. Если мы запаникуем и побежим, вся стая кисточек погонится за нами по обезлюдевшим улицам, и никто нам не поможет. Нас догонят, заберут в цитадель Хоба, и мы сгинем без следа.

Кисточка остановился неподалеку от кустов. Он смотрел прямо на нас, но не двигался. Мое сердце билось так сильно, что я не сомневался – он слышит его стук. Внезапно тварь очень громко принюхалась, словно ощутив наше присутствие, и издала низкий горловой рык. Он нас чует? Может, у него чутье лучше, чем у остальных, которые интересуются только мертвой девушкой?

Лицо кисточки частично скрывала тень, и сперва я подумал, что у него борода, но потом он сделал еще шаг, и я увидел, что все его лицо покрыто волосами.

Он снова зарычал, и я решил, что он собирается на нас напасть, но потом раздался странный ухающий крик других кисточек. Огромный вожак поднял тело девушки и теперь нес его вверх по холму; остальные следовали за ним по пятам. Кисточка, стоявший неподалеку от нас, наверное, не захотел оставаться один и поскакал за другими.

Опасный момент миновал, и вскоре стая исчезла из виду.

Я вздохнул с облегчением, поняв, какая огромная опасность нам только что грозила.

– Зачем им труп?

Дейнон пожал плечами:

– Наверное, отнесут его Хобу. Он убил девушку, и теперь она принадлежит ему. Думаю, он высосал из нее кровь минувшей ночью на краю тростников – такое случалось и раньше.

– Прости, что втянул тебя в это, – сказал я.

– Я виноват не меньше, Лейф, ведь я сам решил остаться. Кисточки охотятся в основном в темноте, и я мог бы догадаться, что они полагаются не только на глаза. Этот нас не видел, но знал, что мы здесь. Мы выкрутились, но в следующий раз может и не повезти. Давай надеяться, что Тайрон не узнает, что мы только что сделали!

Мы пустились рысцой, а я все думал и думал о происшедшем. Я не мог понять здешних обычаев: почему такому дозволено случаться в городе, в котором есть вооруженные отряды, обязанные защищать горожан?

– Почему никто ничего не делает? – вслух спросил я. – Я еще понимаю, что Хоб может ночью, незаметно, убить кого угодно, – но почему кисточкам разрешается входить в город и забирать тело? Средь бела дня… Где же гвардия Протектора?

– Они никогда не лезут в дела Хоба. К тому же сейчас суббота и, кроме немногих оставшихся на посту, большинство в бараках нажираются элем как свиньи – да они свиньи и есть. Так уж тут все устроено, Лейф. Правила Хоба.

– Кисточек было так много, – сказал я. – Прямо стая диких зверей.

– Да, они охотятся большими стаями, – отозвался Дейнон. – Там были и другие, которые остались у леса и наблюдали оттуда.

Мы возвращались в дом Тайрона. Плаза опустела, вокруг не было ни души, дождь лил все сильней. Я кипел от гнева, вспоминая сцену, свидетелем которой только что стал. Недавно мы прихлебывали здесь сок на солнышке, все отдыхали и веселились… И никто не знал, что в это время тело мертвой девушки плавает в озере, ожидая, когда его найдут.

Хоб и его слуги могли делать все, что им заблагорассудится. Какое ужасное место!

За ужином я никак не мог сосредоточиться, не мог выкинуть из головы белое лицо несчастной девушки, и мне с трудом удавалось поддерживать беседу за столом. Как обычно, Палм хвастал, без умолку рассказывая о своих будущих трех лаках, которым Тайрон задаст шаблоны. На меня он старательно не смотрел, но Дейнон слушал с вежливой улыбкой на лице.

На другом конце стола Керн, Тайрон, Тина и Квин обсуждали погибшую девушку. Только одно слегка подняло мне настроение – один раз я перехватил взгляд Квин, и она мне улыбнулась. Наверное, это была всего лишь дружеская улыбка, но сердце мое радостно забилось.

К концу ужина Керн подошел ко мне и сказал:

– Тайрон хочет видеть тебя в своем кабинете минут через пять. Это верхняя комната в доме, ты легко ее найдешь.

У меня упало сердце. Тайрон узнал, что мы с Дейноном повстречались с кисточками? Наверное, Керн увидел по моему лицу, как я встревожен, потому что с добродушной улыбкой похлопал меня по плечу:

– Не беспокойся, Лейф, ты ничего не натворил… Но не заставляй его ждать!

Я поднялся по лестнице в кабинет Тайрона. Раньше я никогда там не был и, несмотря на заверения Керна, очень нервничал. К тому же это будет мой первый настоящий разговор с Тайроном после моего возвращения.

Я тихонько постучал, не получил ответа и уже собирался постучать снова, когда Тайрон открыл дверь:

– Входи, Лейф, садись у огня.

Я улыбнулся, сел туда, куда показал Тайрон, и оглядел комнату, обшитую панелями из полированного красного дерева. Кожаные стулья, на полу перед камином белая волчья шкура, сразу видно – кабинет очень богатого человека. Я рассматривал комнату, думая о том, как тут все не похоже на дом моего детства, когда кое-что привлекло мое внимание. На стене висел застекленный шкафчик с единственной полкой, на которой стояло шесть или семь томов в переплете из мягкой коричневой кожи. Книги, очень древние на вид, подпирались с двух сторон массивными деревянными волками.

Тайрон подошел к столу в дальнем углу, налил себе из графина бокал красного вина, вернулся, сел напротив меня и, пригубив, улыбнулся. Эта улыбка успокоила меня, и я вздохнул с облегчением.

– Керн говорит, ты хорошо успеваешь. Говорит, многие шаги даются тебе легко, как будто ты уже с ними знаком. Кто тебя учил?