— И это лекарь Харид! — воскликнул близнец. — Он знает все на свете! Ходячая библиотека!

— Может, он был давно болен, — предположила я.

Не хотелось верить, что в его смерти я виновата. Ну, не могла же вот так взять и забыть это. Сила оставляла следы, и уж тем более не синяки.

— Нет, король был здоров как бык. А наш лекарь знает некоторые основы магии…

— Вы же вроде как не умеете, — Мори скривилась, пытаясь как можно тактичнее выразить свою мысль. — ну, это…

— Колдовать, — спокойно сказал Лор. — Да, но тот смог достать несколько магических камней. Не знаю, как он догадался, но сразу же настроил кристаллы и нашел магический след. Еще бы чуть-чуть и не успел.

— А вы не боитесь такое нам рассказывать? — спросила я, удивляясь откровенности мужчин.

Близнецы хохотнули.

— Вы на нас не обижайтесь, дамы, — ответил Лор. — Но вас вряд ли учат в Академии убивать королей. Да и, боюсь, силенок не хватит.

У меня, к сожалению, хватит.

С ужасом я поняла, что могу быть причастна на самом деле. Ведь вполне могла такое сделать. Как именно не знаю, так как незнакома со всеми гранями своей магии.

Если Сол узнает, боюсь, что меня ждет его справедливый суд. А тот явно не испытывал ко мне теплых чувств.

Я почувствовала головокружение. Сейчас вспомнила, что почти ничего не ела и не пила. Плюс нервное напряжение и магия, которую нужно было усыпить. Взгляд остановился на фруктах. Я взяла несколько долек чего-то, похожего на апельсин, только насыщенно-красного цвета. На вкус фрукт был горьковат.

— Я думаю, что вы к этому непричастны, — честно сказал Лор. — Вы бы такое не смогли провернуть. А вот профессор Гройт раньше уже занимался темными делишками.

— Правда? — чересчур напряженно спросила я. Благо близнецы не заметили этого.

— Да, — кивнул тот. — Но вот это мы уже не можем рассказать. И так слишком много сказали. Сол, если узнает, головы нам поснимает.

— Мы вас не выдадим, — заверила их Мори.

Близнецы улыбнулись девушке и что-то ответили, но я не слышала что именно, так как была занята своими мыслями.

Когда город погрузился в темноту, мы с Морковкой поднялись на второй этаж. Братья остались сидеть на первом этаже. Сол дал им задание присматривать за нами. И не только потому, что можем сбежать, но и потому что в дом вполне могли заявиться незваные гости. Как сказал Лор, далеко не все в городе спокойно относились к людям. Найдется много тех, кто был не против пролить нашу кровь.

На вопрос "Почему?" — братья промолчали.

Морковка остановилась на площадке между спальнями.

— Мне кажется, Амели, — едва слышно прошептала она, — нам нужно придумать план побега. Чует мое сердце, что они могут обвинить нас во всех грехах.

— Это плохая идея, — не согласилась я. — Если мы сбежим, то как раз убедим их в своей виновности. Стоит либо подождать, пока все уляжется, либо поймать нужный момент.

Девушка вздохнула и посмотрела на меня с сомнением.

— Не знаю, — задумчиво пробормотала она.

— Давай решим это утром. Сейчас я слишком устала, чтобы что-то предпринимать.

Мори кивнула и зашла в соседнюю комнату, пожелав мне спокойной ночи.

Я смотрела на ее дверь и думала о тревоге, которая рвала сердце. Казалось, что чем дальше мы углубляемся в эту историю, тем больше в ней вязнем. Меня это и так бы коснулось, но вместе с собой на дно я утягиваю и Мори. И меня это тревожило. Впервые я перестала думать только о своей шкуре. Пусть даже еще не призналась себе в этом.

Я зашла в комнату и легла на кровать. Глаза почти сразу же налились тяжестью, а сознание провалилось в сон.

Запах горелого оседал в легких и горле. Не позволял дышать, заставлял кашлять. От его тяжести кружилась голова, а силы покидали тело и делали его одновременно таким тяжелым и невероятно легким.

Что горело?

Темнота перед глазами казалась вязкой и живой. Я не сразу поняла, что темнота была дымом. Или чем-то намного хуже. Дым заволок весь мир вокруг и душил горькими объятиями. Казалось, что в густом тумане не было ни капли воздуха.

— Мам! Пап! — кричала я, хотя не слышала своего голоса. Да и рот был закрыт.

Почему я их зову?

Дым стал гуще. Следом пришли и звуки. Странное жужжание, словно целая стая насекомых летала поблизости. Оно становилось то громче, то тише. Этот шум казался до ужаса знакомым, но никак не могла припомнить его. Дым чуть рассеялся, а за ним всего на секунду я увидела дом, залитый ярким солнечным светом. Покосившийся забор был оплетен виноградными лозами, а с наружной стороны дорожка заросла лопухами. Деревянный домик был чуть перекошен в правую сторону. Крыша, хоть и тщедушная на вид, была крепкой. Даже во время дождя и сильного ветра она сохраняла внутри уют и тепло.

Откуда я его знаю?

Вид этого дома заставил сердце судорожно сжаться, а живот стал тяжелым, как камень. Это место было одним из тех воспоминаний, что приносили с собой радость и горе одновременно.

Дым снова чуть развеялся и показал еще несколько домов, залитых солнцем. Казалось, что дым окружал только меня, и не тронул ничего вокруг.

По дорожке между домами бегали дети. Рыжие косички одной девочки казались такими знакомыми. Рядом с ней бегал мальчик и еще одна девочка, лица которой я не видела. Пыталась разглядеть, но оно расплывалось и ускользало.

Они бегали вокруг с палками в руках, как будто играли в войнушки. Мальчик заметно поддавался двум девочкам. Они смеялись, но я не слышала их голосов.

Дети побежали в мою сторону и еще бы немного и столкнулись с дымом, но резко остановились. Их внимание что-то привлекло. Мальчик нервно оглянулся на девочек и махнул рукой. С промедлением в несколько секунд рыженькая убежала, а другая, лица которой я не могла рассмотреть, осталась. По дороге кто-то шел. Из-за дыма фигуры не было видно.

Жужжание усилилось. Мальчик испуганно убежал, а девочка осталась стоять на месте.

Дым стал гуще, словно бы пытался скрыть что-то от меня. Звуков не было. Я глядела девочку, стоящей ко мне спиной. Ее плечи напряглись и чуть приподнялись, как от испуга.

Я не видела, кто пришел, но видела, что глаза пришедших светятся, как у кошек.

Девочка оглянулась и посмотрела на меня, но как будто глядела куда-то сквозь. Ее лицо рассмотреть так и не получилось. Она покачала головой и зашевелила губами. Я смогла понять слово «Мама». Потом девочка резко возвела руки, и жужжание стало просто невыносимо громким.

Дым стал густым и черным, скрыв от меня девочку. Я сделала шаг вперед, пытаясь защитить ее. Но хватала руками только пустоту. Дым снова стал тяжелым и густым. Жужжание невыносимо давило на слух. Сознание становилось расплывчатым. Но прежде чем утонуть в темноте горького тумана, я очень отчетливо услышала детский голосок: