– Ты, случаем, нашей Ганне не родственница? – поинтересовался Пауль.

Призрак тем временем справился с растерянностью и торопливо заскользил по коридору, явно спеша убраться подальше. Инга нерешительно шагнула следом.

– Ты куда? Часовня в другой стороне! – попытался остановить ее Пауль, но девочка покачала головой.

– Идем за ней! Раз сматывается, значит, есть что скрывать! – бросила она, устремляясь в погоню за призраком.

– Призрак, которому есть что скрывать, – обалдело пробормотал Пауль, но последовал за ними.

Привидение тем временем понеслось еще быстрее. Ребята перешли сперва на легкую трусцу, потом на бег. Призрак несся впереди, белые одежды развевались… И вот, не снижая скорости, он скрылся за поворотом…

Инга едва успела затормозить: сразу за поворотом была абсолютно глухая стена. Пауль не успел. Он с разбегу врезался Инге в спину, девчонка начала падать вперед, ее выставленные ладони с силой впечатались в шершавый камень… Да это же не камень, когда врезаешься в камень – гораздо больнее. Без единого звука только что казавшаяся монолитной стена поползла в сторону и отъехала, открывая прямоугольник двери, за которым уже совсем не быстро, а, наоборот, спокойно и плавно перемещался серебристо-голубоватый отсвет.

– Пошли! – шепотом скомандовала Инга.

Если Пауль и хотел возразить, то просто не успел – девчонка решительно ступила внутрь.

Перед ними открывался огромный, не меньше центрального, в котором сейчас стояла елка, зал. Инга предположила, что здесь была немецкая библиотека: вдоль стен выстроились высоченные, в потолок, стеллажи. Причем в средневековье их вряд ли смогли бы сделать из стали. Призрак тоже был тут. Инге показалось, что он парит в воздухе спиной к ним, роясь в пачках старых документов, сваленных на верхних полках. Сыплющиеся с полок бумаги уже устилали весь пол. И когда успел раскидать, ведь только что от них по коридорам улепетывал? В исходящем от призрака серебристо-голубоватом свечении Инга разглядела, что призрак вовсе не висит в воздухе, а, как обычный человек, стоит на верхней ступеньке старой стремянки. И вообще, в самом привидении что-то изменилось. Теперь от него исходили явственно ощутимые волны нетерпения и злости.

Привидение поднесло к глазам очередную выхваченную с полки бумажку, вроде бы вчиталось – надо же, какие грамотные призраки в замке! – с раздражением швырнуло бумагу на пол, крутанулось на верхней ступеньке стремянки. И тут увидело Ингу и Пауля, что, запрокинув головы и приоткрыв от изумления рты, пялились на него снизу. Привидение тоненько, испуганно взвизгнуло и так же стремительно, как только что по коридору, рвануло вниз по шаткой лесенке, вихрем пронеслось мимо ребят и ринулось в глубь библиотеки.

– Да куда ж ты опять… – Инга бросилась вслед за привидением. – Бегай за тобой еще…

Они с топотом промчались через весь зал прямо по раскиданным бумагам… и мелькающее впереди привидение словно растворилось в стене.

– Где ж тут… где же… – Инга ощупала стену. Ей не верилось, что призрак просочился сквозь камни. Наверняка тут второй лаз, выход, что угодно! Но дверь упорно не нащупывалась, стена оставалась монолитной. Наконец Инга, прекратив поиски, безнадежно оглянулась на Пауля. Мальчишка только пожал плечами:

– Привидение, оно приведение и есть. Что она хоть тут искала?

– Клад… – неуверенно пробормотала Инга.

– Зачем привидению клад? – удивился Пауль, присаживаясь на корточки и пересматривая валяющиеся на полу бумаги.

– Ну-у… Может, она его охраняет…

– Тогда ее немецкий вермахт мобилизовал, поскольку она есть немецкое привидение. Все эти бумажки – времен войны и написаны на немецком. Как-то мало похоже на клад. – Он сунул один листок Инге в руки.

Действительно, на клад это не походило. Скорее, на обрывок тетрадки по математике – расчеты, расчеты, столбики цифр. Она огляделась – другие, большие листы явно представляли собой чертежи, потом снова расчеты, записи по-немецки…

– А ты раньше бывал в этом зале? – спросила Инга.

Пауль поднялся, отряхивая колени.

– Не только не бывал – я вообще не знал, что он есть! – торжественно провозгласил мальчик.

Инга нахмурилась. В голове ее, будто метеоры в мультиках, со свистом проносились обрывки мыслей, принося ощущение мгновенного озарения, но при этом никак не желая выстраиваться во что-то связное… Амалия и Гюнтер – немцы. Они искали что-то в замке, где раньше стояла немецкая часть, а по лесам до сих пор бродит последний немецкий партизан и есть потайной зал, полный бумаг, оставленных немцами…

– Немцы, сплошные немцы, продыху нет от немцев. Живые немцы, мертвые немцы, старые немцы…

– Молодые и симпатичные немцы, – добавил Пауль и пояснил: – Это я о себе!

Девочка поглядела на него с досадой – от скромности не помрет! Сбил с мысли своими глупостями, а ей казалось, что она вот-вот додумается до чего-то стоящего! Попробуем сначала… Немка – Амалия – была убита под Новый год и теперь лежит в замковой часовне, а по коридорам бродит призрак – тоже немецкого происхождения! – у которого тоже под Новый год здесь вышла неприятная история… В войну в замке стояла немецкая часть, сохранился секретный архив немецких документов, а в лесах под замком – последний немецкий партизан. А на дороге – тоже под замком – появилась банда вполне наших братков на «Хаммерах». Американских. Нет, братки не вписываются, вот если бы они тоже были немцами или хотя бы приехали на «Фольксвагенах»… А ведь есть еще и китаец… И вообще, не складывается все как-то!

– Б-р-р. – Инга потрясла головой. И тут, видно от сильной встряски, мысли прояснились, и девочка поняла, наконец, что удивило ее в гонках за привидением. Бежавший через зал призрак… топал! Топал точно, как сама Инга, и бумаги у него из-под ног разлетались. Но ведь когда они бегали по замковым коридорам, он скользил совершенно бесшумно! Или здесь акустика такая? Или… – А пошли-ка все-таки проведаем Амалию с Гюнтером, – решительно скомандовала она, поворачивая к выходу из потайного зала.

Язычки пламени, плясавшие на длинных новогодних свечах, слишком ярких и праздничных для этого мрачного места, бросали причудливые тени на каменный алтарь часовни, наполняли обманчивым ощущением жизни мертвое лицо Амалии. Ребята остановились, не дойдя до алтаря пары шагов. Переглянулись. Инга поняла, что Паулю так же не хочется подходить ближе, как и ей самой. Страшно. Жутко.

Когда-то в узкие окошки часовни были вставлены красочные витражи с изображениями святых. Но сейчас от них не осталось и воспоминаний – сквозь пустые проемы виднелся расположенный поблизости старый замковый колодец. Пол усыпала мелкая каменная крошка, а потолок, казалось, в любую минуту мог обвалиться. Свечи стояли в ногах и головах покойницы, выхватывая из мрака бледное лицо с закрытыми глазами и трагически стиснутыми бескровными губами. На белом одеянии, недавно еще бывшем маскарадным костюмом, у самого сердца алело кровавое пятно.