– Ты не хочешь ребенка от меня? Она моргнула:

– Нет. Я сказала…

– Что ты не хочешь ребенка от меня прямо сейчас? – сдавленным голосом уточнил он.

Она все испортила. Зоуи знала, что лучше объясниться с ним начистоту, но ее мучили сомнения. Родственникам она не рассказывала о своей мечте. Но Надир не похож на них. Если бы он понял, как это важно для нее, не стал бы вставать у нее на пути. Может быть, даже оказал бы ей поддержку.

– Видишь ли, у меня есть несколько целей, – сказала Зоуи, глядя в пол и чувствуя, как учащается ее пульс.

– И что это за цели?

Зоуи украдкой взглянула на него. Он выглядел искренне заинтересованным. Им двигало не просто любопытство. Он был рад, что она делилась с ним своими мыслями.

Она нервно провела языком по нижней губе:

– Я хочу получить образование.

– Я тоже этого хочу. – Надир пожал плечами. – Это не проблема. Учитель арабского языка – только начало.

– Мне не нужно начальное образование, – объяснила Зоуи и добавила: – Я хочу стать врачом.

– Врачом? – непонимающе повторил Надир.

Он не имел понятия, что заставило его минуту назад заговорить о детях. Правда, его охватывало теплое чувство, когда он представлял Зоуи беременной. Но Надир был рад, что она открылась ему. Это был знак доверия с ее стороны. А теперь он вынужден лишить эту женщину мечты.

– Если честно, не знаю, смогу ли я стать врачом, – продолжала Зоуи. Ее глаза блестели. Она взмахнула руками. – Я хочу продолжить дело своих родителей.

В животе у Надира все сжалось. Он не предполагал, что у Зоуи есть далеко идущие планы. Планы, которые шли вразрез с ее новой ролью.

– Нет.

Его голос прозвучал мягко, но для Зоуи он был словно удар хлыста.

Глаза ее расширились.

– Нет?

– Как ни хочу я сделать Джазаар современным государством, меня не поймут, если моя жена будет работать.

– Люди привыкнут, – пообещала Зоуи. Надир покачал головой:

– Все и так считают, что я стал слишком западным человеком. Не хватало только жены-американки с амбициозными планами.

Зоуи уронила руки:

– Понятно. Тебе надо продемонстрировать, что ты приручил свою американскую жену.

– Мне нужна жена, которая будет чтить традиции, – сказал он. – Женщина, которая символизирует собой все ценности Джазаара.

– Красота, утонченность и покорность. – Зоуи чуть ли не выплюнула эти слова. – Разве ты не понимаешь, что, если я стану врачом, уважения ко мне, а значит, и к тебе прибавится.

– Нет. Обязанности жены шейха заключаются в том, чтобы поддерживать своего мужа. Это должно быть главным.

В глазах Зоуи полыхало пламя, она решительно поджала губы. Она была готова сражаться за свою мечту. Неужели она опять видит в нем врага?

Надир подавил вздох. Зоуи никогда не поймет, что он защищает ее. Во дворце будут следить за каждым ее шагом. У всех приближенных к трону был устаревший взгляд на роль женщин. Они сломят ее волю, чтобы сделать покорной лозой в своих руках.

Для нее же будет лучше, если она откажется от своей мечты сейчас.

Надир удивился: почему семья Зоуи не рассказала ей о жертвах, которые ей придется принести, когда она станет женой шейха. Возможно, им было все равно. Главное для них – родство с семьей султана.

Ей не следовало выходить за него замуж. Она не подходит ему. Зоуи бросила любовника ради брака с шейхом, мало того, ее мечты оказались трудновыполнимыми. Значит, предстоит борьба.

Надир скрестил руки на груди:

– Зоуи, есть вещи, которые ты не можешь делать в силу своего статуса. Обязанности врача будут идти вразрез с обязанностями моей жены. Карьера для тебя невозможна. Как жена шейха, ты станешь президентом медицинского благотворительного центра, но не сможешь работать врачом.

Глаза Зоуи сузились, ее полные губы превратились в тонкую линию.

– Только помощь женщинам моего племени поддерживала меня.

– Сейчас у тебя другая роль.

Зоуи закрыла глаза и резко выдохнула:

– Это несправедливо. Я никогда не хотела стать принцессой или женой шейха. Я всегда хотела лечить людей.

– Ты сделала свой выбор.

– Выбор был сделан за меня, – с горечью поправила она.

– Я не собираюсь менять свое решение, – предупредил Надир обманчиво мягким голосом. – Все, закончили.

Зоуи сжала кулаки и вздернула подбородок. Она не позволит ему увидеть ее разочарование.

Почему она предположила, что шейх будет ее союзником? Из-за его прогрессивных взглядов? Или она ошибочно приняла его потрясающие достоинства в постели за заботу? Надир мог притвориться заботливым мужем.

Зоуи медленно разжала кулаки и постаралась успокоиться. Зачем сопротивляться? Она сбежит от шейха и вернется в Техас. Он может составлять для нее программы хоть на каждый день, но ее-то здесь уже не будет.

– Хорошо, – коротко проговорила Зоуи. Она не смотрела на Надира, зная, что в ее глазах сверкает вызов. Он был явно удивлен, что она так быстро сдалась. – Но я все равно схожу к врачу, чтобы провериться, – сказала она, разворачиваясь на каблуках и направляясь к двери.

– Ты все еще не хочешь ребенка от меня? – протянул Надир.

– Может, я хочу, чтобы мой медовый месяц продлился немного дольше, – бросила она через плечо.

– Мы можем предохраняться до нашей первой годовщины.

Зоуи обернулась, потрясенная. Он согласен выполнить одно из ее желаний. Что он задумал?

– Ты правда пойдешь на это? Надир медленно приблизился к ней:

– Но ты, возможно, уже беременна. Зоуи покачала головой:

– Скорее всего, нет, но пусть это подтвердит врач.

– Хорошо. – Надир ухватил ее за локоть. – И я не шутил, когда говорил о благотворительности в области медицины. Ты будешь выполнять огромную работу, не будучи врачом.

Зоуи кивнула. Она не доверяла своему голосу. Надир не понимает, что его предложение сулит ей всего лишь переход из маленькой клетки в клетку побольше.

Она не получит от него должной поддержки. И не важно, что ей все больше нравятся его ласки, да и он сам. Она должна оставить Надира, иначе опять все потеряет.

Зоуи, натянув улыбку, попрощалась со своей помощницей и вошла в пентхаус. Услышав, как закрылись двери лифта, она вздохнула с облегчением.

– Клянусь, эта женщина сведет меня с ума, – пробормотала Зоуи себе под нос.

Появился дворецкий. Останется ли она когда-нибудь одна? Все, что ей нужно, – минута, чтобы сбежать. Всего одна минута. Неужели она так много просит?