И в это время со стороны перевала открылась массированная стрельба. Вновь по лесу засвистели пули, на этот раз выпущенные в сторону «зеленки», а значит, из оружия отделения прикрытия. Все же духи решились сблизиться с перевалом. Выходит, их не так мало, раз они и бой приняли. Так! Надо зайти во фланг моджахедам. Плешин их не видел, но, судя по звукам боя, они находились перед ним. С тыла сделать это невозможно, попадешь в сектор огня своего отделения. Поддержать ребят с фланга до подхода поддержки сверху. Да! Так и надо сделать. Не знал лейтенант Плешин, что с того самого момента, как он откатился в кусты, его взял на прицел пожилой афганец, которого главарь банды оставил в тылу так, на всякий случай. Пуштун, имея в руках старую длинноствольную винтовку, все время, пока проклятый гяур о чем-то размышлял, внимательно следил за ним. Ждал. Как опытный охотник, пока зверь не поднимется. Он мог бы попытаться достать спецназовца и в кустах, но не было гарантии, что убьет того. И тогда перезарядить винтовку старый душман не успеет, русский просто сделает из него решето из своего автомата. А пуштун желал смерти этому неверному, убившего племянника старика, одного из тех, что уничтожили первый пост. Убить, отомстить. И душман дождался своего часа.

Лейтенант приподнялся на одно колено. Плешину бы рвануться в кусты, но он решил осмотреться. И стоило ему повернуться на юг, как старое ружье старого душмана выстрелило. Владислав видел вспышку выстрела. А затем кроваво-красная пелена закрыла взор офицера…

Плешин уткнулся расколотой головой в траву. Старый бандит погладил бороду, подошел к убитому разведчику, недовольно поцокал языком. Он не хотел дробить череп, теперь не отрежешь голову. Он метил в шею, но, видно, подвел прицел или глаз уже стал не тот. Душман забрал автомат Плешина и прошел к убитому племяннику, присев перед ним на корточки. Это был хороший воин. Русский убил его. Но душа племянника может быть спокойна. Убийца отмщен! Старый бандит повернулся в сторону перевала. Бой там не утихал!

Как только лейтенант Плешин скрылся в лесу, замполит роты Гвоздев вызвал к себе командира отделения прикрытия:

— Сержант! Давай собирай бойцов к расщелине, там перекур, затем подъем наверх.

— Что, наши разделали духов?

Старший лейтенант не любил вопросов подчиненных, хотя по должности как раз ему и следовало их выслушивать и дать ответы. Кто, как не заместитель командира по политической части, должен быть ближе всех к нуждам и чаяниям солдат? Но для Гвоздева важнее всего была собственная карьера. И работа Гвоздева в подразделении сводилась больше к тому, чтобы следить за службой ротного и взводных, своевременно оповещая обо всем замполита батальона. Гораздо действеннее вовремя стукануть начальнику о неполадках, нежели самому проводить какую-то там профилактическую работу, а тем более быть на стороне ротного, который по понятным причинам пытается не выносить сор из избы. Он-то пытается, но замполит этому мешает. Гвоздев, несмотря на молодость, четко уяснил «золотое» правило карьеристов и лизоблюдов — вовремя прогнуться, лизнуть задницу начальству. Прогнулся, лизнул, глядишь — и на повышение пошел. Здесь, в Афгане, с этим сложнее. Все же на войне ценятся другие качества, обеспечивающие выполнение боевых задач, и те офицеры, что в Союзе ходят в неугодных и разгильдяях, тут нередко становятся героями. Поэтому Гвоздев в Афганистане гнется перед замполитом батальона с оглядкой, где-нибудь в Забайкалье или на Дальнем Востоке он повел бы себя по-иному. Но в Афганистане надо быть начеку. И прогнуться суметь, и в то же время отличиться в бою. Тогда по возвращении на родину, получив доступ к более властной должности, а затем и Академии, можно подняться до тех высот, когда начнут гнуться перед ним. К этому и стремился Гвоздев — со временем занять тот пост, который даст ему неограниченную власть над тысячью людей и, естественно, генеральские лампасы. Вот тогда он отыграется за нынешнее свое положение. Тогда он будет ставить раком всех, кого только можно. Но… до этого еще далеко, хотя старший лейтенант не спешил, понимая, что спешкой можно все испортить. Выслуга лет, разумный и правильный выбор поведения с командованием плюс боевые награды и факт участия в боевых действиях, да не где-нибудь, а в подразделении специального назначения сами вынесут его наверх. Вот еще бы жениться удачно. На дочке генерала! Это был бы вообще идеальный вариант. И будь она хоть тысячу раз блядь. Пусть блядует, он стерпел бы, ведь за это терпение ему с лихвой отплатил бы тесть. Ну а получив лампасы, эту блядь потом можно послать на все четыре стороны!

Поэтому вопросы подчиненных старший лейтенант не любил. И ответил командиру отделения раздраженно:

— Сержант, я не ясно сказал, что вам следует делать? Выполняйте, что приказано.

Командир отделения, развернувшись и буркнув: «Козел!» — отдал команду сняться с позиций, выйти к расщелине и приготовиться к подъему.

Гвоздев слышал это «козел!» — но не среагировал на оскорбление. Не место здесь устраивать разборки. Он вспомнит о «козле» по возвращении в часть, обязательно вспомнит, и борзый сержант получит свое сполна.

Отправив солдат непосредственно к склону, оставив при себе лишь связиста с рацией, Гвоздев решил получить подтверждение о снятии с позиций лично от командира роты. Мало ли что передал ему лейтенант. Замполит должен получить приказ только от ротного, тем более тот вполне мог отдать его через связь, а не передавать через лейтенанта.

Но связаться с хребтом Гвоздев не успел.

Тишину лесного массива разорвали две очереди. Одна за другой. От неожиданности старший лейтенант даже присел, испуганно спросив у связиста:

— Что это?

Солдат встревоженно пожал плечами, не успев ответить, так как следом за этими очередями лес огласился плотной, хотя и хаотичной стрельбой. Гвоздев замер с трубкой в руках. Из ступора его вывел сержант, имевший гораздо больший боевой опыт, нежели замполит. Тот тут же отдал приказ подчиненным вновь занять позиции и приготовиться к отражению нападения неизвестного противника, крикнув старшему лейтенанту совсем не по Уставу:

— Чего замер, старлей? Срочно связывайся с ротным, сообщай изменение обстановки и проси поддержки. Да не стой ты, как столб, падай в траву, а то духи в момент башку снесут!

Замполит, напрочь забыв об амбициях, рухнул на землю, закричав в трубку:

— Гроза-1! Гроза-1, Гроза-1!

Капитан Запрелов, услышав шум боя, неожиданно начавшегося в зоне ответственности южных постов раннего обнаружения противника, ответил мгновенно:

— Слушаю тебя, Гвоздев!

Замполит, начав отчего-то заикаться, продолжал кричать, словно не держал у рта трубку, а хотел докричаться до вершины перевала:

— У нас… у нас тут… стрельба!

— Да не ори ты так! Слышу я и стрельбу, и тебя слышу, говори тише, внятней и конкретней, что происходит?

— Не знаю! Пришел Плешин, сказал, чтобы мы собирались наверх, сам пошел к своим разведчикам. Как ушел, минуты через три, может, пять очереди, потом канонада. Вот. А сейчас все стихло!