Элисон проницательно улыбнулась. Видно, лицо выдало собеседницу.

— Другие, возможно, думают.

Ни секунды не раздумывая, Джесс объявила непререкаемым тоном:

— Вы почувствовали облегчение, когда услышали, что Фиона погибла от колотой раны, а не от удара по голове и не от погружения в воду.

— Да, — тихо призналась Элисон. — То, что с ней случилось, немыслимо. Джереми никогда не смирится. Меня ужасает не только смерть Фионы, но и попытка обставить ее как смерть моей тетки. Как ни совестно, я действительно с облегчением услышала, что она погибла по другой причине. Да, мне хватило эгоизма обрадоваться, что бедняжка умерла иначе, чем тетя Фреда. — Она вновь устремила на Джесс понимающий взгляд. — Возможно, на своем опыте вы с этим не сталкивались, инспектор, но я знаю: слыша о смерти, часто чувствуешь себя виноватым за то, что не смог ее предотвратить. Поверив, что Фиона умерла точно так же, как тетка, я решила, что это из-за меня. Колотая рана — совсем другое дело, которое не имеет ко мне ни малейшего отношения. Поэтому позволительно предположить, что я, может быть, вообще ни при чем, тем более через столько лет.

— А ваш муж усматривает связь.

Элисон помрачнела.

— Да. Он до сих пор считает убийцей автора писем. Удар по голове, тело в озере — разве может подобная декорация быть простым совпадением? — Глаза испытующе устремились на Джесс.

— Неизвестно, — осторожно ответила та. — На данном этапе предположения недопустимы.

Элисон подумала и кивнула:

— Я не ждала другого ответа. Знаете, что замечательно в Джереми? Хотя он уверен в виновности автора анонимок, меня не обвиняет. Я люблю мужа, инспектор Кемпбелл, он человек особенный. Благородный и справедливый.

Она повернулась и, не дожидаясь ответа, пошла по коридору. На стенах, как и на лестнице, были развешаны небольшие масляные картины с изображением лесов и лугов, детей, срывающих цветы, и домашних животных. Юные викторианские леди писали такие пейзажи десятками, думала Джесс, гадая, то ли это семейное достояние Дженнеров, то ли все куплено на местном аукционе.

Комната Фионы находилась в дальней части дома. Она была сплошь белая, только занавески и покрывала сиреневые. На подоконнике ваза со свежими цветами, за окном виднеется узкая тропинка через лужайку к участку, огороженному декоративной стеной. Должно быть, там семейный бассейн. Странно, если б его не было в роскошном поместье.

Постель аккуратно застелена, покрывало разглажено, подушки взбиты. Заботливые руки коснулись не только кровати, но повсюду навели идеальный порядок. Джесс вздохнула. Гордыня роет тебе яму. Снова промашка. Она так решительно задалась целью продемонстрировать суперинтенденту Маркби свои способности, что допустила элементарную ошибку. Надо было в субботу просить разрешения осмотреть комнату, сразу после обнаружения тела. Если тут и было что-то интересное, то его уже нет. Как известно, родственники всеми силами стремятся сохранить свое доброе имя, и никто так не позаботится о репутации дочери, как отец. Он не оставил бы даже книжку с эротическими картинками. Единственный материал для чтения лежит на тумбочке у кровати. Номер «Сельской жизни». «Я вас умоляю!» — мысленно воскликнула Джесс в полном отчаянии. Положили бы уж «Космополитен» или «Мари Клер»…

Элисон прошла в дальний угол, открыла комод, вытащила сумку из разноцветных кожаных лоскутков. Сумка грушевидной формы на широком ремне носится на спине — рюкзак высшего класса. Джесс не преминула отметить, что Элисон точно знала, где надо искать. Уже побывала в комнате, возможно, вместе с мужем.

— С этой сумкой приехала Фиона. Хотите осмотреться? Я вас оставлю. Наверняка внизу уже подали кофе. Вы к нам присоединитесь, когда закончите?

Элисон направилась к двери, но Джесс ее окликнула, и та оглянулась, вздернув брови.

— Позвольте спросить, вы хорошо ладили с падчерицей?

Элисон шагнула обратно.

— Да. То есть я никогда с ней не ссорилась. По правде сказать, не думаю, будто хорошо ее знала. Ее растила мать, большей частью во Франции, только в интернате она здесь училась. Шанталь — мать Фионы, первая жена Джереми — француженка. Во время учебы Фиона иногда проводила у нас каникулы. Но только с прошлого года стала регулярно приезжать в Овервейл на несколько дней. Прежде она редко бывала, не потому что я ее не приглашала. Напротив, я считала, что Джереми должен поддерживать с дочерью тесный контакт. В конце концов, это его плоть и кровь. — Элисон сделала паузу. — Трудно говорить о ней в прошедшем времени, — задумчиво проговорила она. — Несправедлива смерть молодой девушки, тем более убийство. Мне даже не верится, хотя я своими глазами видела тело у озера.

— Других детей у мистера Дженнера нет?

— Нет. — Элисон обхватила себя за плечи, как будто замерзла. — Как я уже говорила, он сильно переживает. Держится браво, а душа совсем опустела.

Она повернулась и вышла, не дожидаясь дальнейших вопросов.

Беглый осмотр шкафов и ящиков ничего не принес, подтвердив первое впечатление. Одежда аккуратно сложена или развешана. Как правило, двадцатилетние девушки аккуратностью не отличаются. Сама Джесс в свои двадцать девять не отличается. Одежда на спинках стульев и хаос на туалетном столике. Здесь же на трельяже ни единой пылинки, каждая бутылочка с лаком на месте.

Содержимое кожаной сумки тоже разочаровало. Связка ключей. Отлично! Джесс подбросила их и поймала. Но кроме пары смятых салфеток «Клинекс», кошелька с мелочью, впечатляющей коллекции пластиковых кредиток и губной помады, никакого намека на интересы или контакты покойницы. Ни дневника, ни записной книжки, ни персонального органайзера. Никаких контрацептивов. Что собой представляла ее сексуальная жизнь?

Обшарив карманы куртки в платяном шкафу, Джесс нашла ключи от машины и смятую записку: «Купить молоко». Почему-то это обыденное прозаическое напоминание особенно больно ударило по нервам. Хотя ничего не сказало.

Она недовольно оглядела комнату. Единственной вещью, кроме одежды, которую можно назвать личной, оказалась электрическая зубная щетка, включенная в розетку. Нет даже излюбленного молодежью игрушечного талисмана. Плетеная корзинка для мусора у туалетного столика пуста, застлана чистым пластиком. Ванной нет, только умывальня, блистающая чистотой. Даже кусок мыла на раковине новый. Как в номере отеля. Миссис Уиттл сделала тщательную уборку или Дженнеры исключили все, что посчитали неподобающим? Или сама Фиона не желала оставлять следов? Вспомнились слова Элисон: «Не думаю, будто хорошо ее знала».

— Я тоже не узнаю, — пробормотала Джесс. — Если кто-нибудь не просветит.

Она спустилась вниз, чуя из гостиной соблазнительный аромат горячего кофе, и, открыв дверь, увидела поднос на низеньком столике. Элисон с мужем сидели рядом на диване, судя по виду, о чем-то только что спорили. Не сильно, просто разошлись во мнениях, которые каждый упорно отстаивал. Впрочем, увидев инспектора, Элисон схватила кофейник, налила еще чашку.