— Она одна была? — Мередит не обратила внимания на лазанью.

Миссис Форбс нахмурилась, постучала по зубам карточкой меню.

— Из-за этого матча было столько народу, что точно не могу сказать. По-моему, с кем-то должна была быть. Такие девушки в одиночку не ходят по пабам. Забавно, не припомню, кто с ней сидел, в любом случае не из тех, кого знаю. Конечно, все игроки с подружками — в баре было полно чужих. Может, с ними пришла. Если не хотите лазанью, есть зеленое тайское карри. Новинка в меню.

Манеры Долорес указывали, что она потратила достаточно времени на болтовню и посетителям следует поскорей сделать выбор. Согласились на лазанью.

— Полагаю, — робко вставил Тоби, — у вас нет прейскуранта вин?

Хозяйка бросила на него гневный взгляд:

— Нет. У нас паб, а не ресторан. Вино есть, красное и белое. Чего желаете?

Заказали красное.

— Убийственный боевой меч, — уважительно шепнул Тоби, когда миссис Форбс направилась с заказом на кухню. — Она сама готовит?

— Едва ли. У нее есть партнер, хлипкий коротышка, молчун, из кухни почти не высовывается. По-моему, он повар. Вы поняли, что она думает, будто мы с вами водим преступные шашни за спиной Алана?

— Тогда пусть хорошенько подумает. — Тоби нахмурился. — Что здесь делала Фиона, господи помилуй? Абсолютно неподходящее для нее место.

— Тоби… — Мередит замялась. — Вы питали к ней сильное чувство?

— Она мне очень нравилась, — ответил Смайт. — Вы, должно быть, хотели спросить, был ли я в нее влюблен. Не знаю.

— Значит, не были, — твердо заключила она. — Признаюсь, на душе стало легче. Я думала, ваше сердце разбито, хоть с виду не скажешь. То есть не хочу вас обидеть.

— Я понял, — сказал Тоби с непривычной резкостью. — Обо мне все судят по внешности. В основном те, кто меня плохо знает. Вы вполне хорошо знаете, и тоже…

— Нет, — возразила Мередит. — Я вовсе не то хотела сказать…

Тоби подался вперед.

— Это просто защитная оболочка. Я ее с детства отращивал. В школе для мальчиков нельзя быть излишне чувствительным. Мы изо всех сил старались казаться крутыми гориллами. Теперь перед вами взрослая модель. Я действительно горюю по Фионе. Она мне очень нравилась, хоть я не был влюблен в нее… в общепринятом смысле. По-моему, я тоже ей нравился. Мы оба чудаковатые, если угодно. Поэтому так хорошо поладили. Всегда дружили, даже в детстве, хотя я ее редко видел после развода Джереми с Шанталь. Тогда ей было лет десять. Фиона жила с матерью за границей. Знаете, как бывает, когда долго живешь в чужой стране. Утрачивается связь с повседневной жизнью на родине.

Мередит кивнула:

— Да. Я это на себе испытала, навсегда вернувшись в Англию после долгих заграничных лет. Наезжать домой время от времени недостаточно. Оказывается, ты мыслишь и ведешь себя совсем иначе. Чувствуешь себя чужим на родине. Дикость. Вы, должно быть, хотите сказать, что Фиона чувствовала себя в Англии чужестранкой.

— Верно. Я тоже. Почти все школьные приятели женились, обзавелись детьми. Родственников у меня немного, по крайней мере таких, к кому можно запросто заскочить. Бывшие коллеги, с которыми завязались на службе добрые отношения, рассеялись по миру. Фиона очутилась практически в той же лодке. Мать-француженка после развода с Джереми увезла ее во Францию, однако жизнь и там не устроилась. Шанталь связалась с каким-то типом, переселилась с ним в Бельгию. Отношения не заладились, мать с дочкой вернулись во Францию, уже в другое место. Наконец, когда Фионе было четырнадцать, Шанталь с Джереми согласились через адвокатов, что она поступит в английский интернат, и Джереми выписал чек. Таким образом, ее отправили в какой-то женский пансион, который она ненавидела. Не вписывалась в обстановку. На каникулах то возвращалась во Францию, то проводила их с Джереми, женившимся к тому времени на Элисон. Шанталь все меняла бойфрендов, одни охотно принимали Фиону, другие не очень. Поездки во Францию зависели от того, с кем мать в тот момент крутит любовь. Вдобавок, — сморщился Тоби, — Фиона взрослела, выглядела сногсшибательно, сами видели. По-моему, Шанталь не желала иметь соперницу под собственной крышей. Джереми старается с ней связаться, сообщить о трагедии. Мы ожидаем ее приезда. С ней… довольно тяжело иметь дело.

— Печально, — вздохнула Мередит. — Хотя история распространенная.

— Знаю, — кивнул Тоби, — Фиона производила впечатление нахальной взбалмошной девчонки. Теперь вы понимаете почему. Фактически она не такая плохая, какой ее считали. Денег полно, понимаете, для очистки совести мать с отцом оплачивали дорогую школу и заваливали подарками.

— А ей ничего не требовалось, кроме любви? — суховато уточнила Мередит.

— Я не говорю, будто Шанталь и Джереми не любили ее. Джереми точно любил, ни секунды не сомневаюсь, только не умел проявлять свои чувства. Думаю, Шанталь тоже любила. Оба просто убедили себя, что делают все возможное и как нельзя лучше заботятся о дочери. — Тоби сделал паузу. — Любовь странная вещь, — добавил он. — Как бы приспособляемая. Вроде совести.

— Здравствуйте, мисс Митчелл, — раздался мужской голос.

Оглянувшись, они увидели Теда Притчарда, в застиранной футболке с выцветшим логотипом популярного светлого пива — возможно, рекламным подарком от пивоварни. Курчавые волосы припудрены опилками, как перхотью.

— На ланч заскочил, — объяснил он свое присутствие в заведении. — Бегаем перекусить со Стивом по очереди. — И скосил глаз на Тоби. — Другой джентльмен нынче не с вами?

— Видимо, нет, — буркнул Тоби.

— Он работает, Тед. У нас обоих почти совсем пропали пасхальные каникулы.

— Теперь неплохо и выпить, а? — дружелюбно заключил Тед и направился к стойке.

— Только не говорите, — с большим чувством произнес Тоби, — будто каждый житель этой страны не сует нос в чужие дела. Что за тип?

— Мастер, садовую мебель делает. Мы с Аланом хотим кое-что заказать для сада при доме викария, когда приведем все в порядок.

— Никогда не понимал одержимую страсть некоторых к садоводству, — мрачно объявил Тоби.

Немного помолчав, Мередит напомнила:

— Насчет Фионы. Джереми часто давал ей деньги? Помногу?

Тоби передернул плечами:

— Думаю, когда была моложе, да. Потом, знаете, ей исполнилось восемнадцать, она стала распоряжаться собственными деньгами, полученными от деда. Поэтому в финансовом смысле была вполне независимой.

Мередит удивилась, отметив, что отвалился один мотив, который она приписала Фионе, подозревая ее в авторстве подметных писем. Не стоит упоминать при Тоби о своих подозрениях. По крайней мере в данный момент.

Между ними просунулась рука с откупоренной бутылкой вина.

— Красное! — провозгласила Долорес и испарилась.