Люк кивнул, соглашаясь.

— Пойду, пожалуй, прогуляюсь, — проговорил он. — Не хотите пойти со мной?

— Нет, спасибо. Мне еще надо проверить счета и составить список дел на завтра.

— Два прекрасных повода, чтобы не оставаться со мной наедине.

— Да, вы угадали.

Люк засмеялся и поднялся со своего места. Подойдя к Брай, он отодвинул стул, помогая ей встать из-за стола.

— Меня восхищает ваша способность во всем со мной соглашаться.

Брай быстро вышла из столовой, стремясь укрыться в спасительной тишине кабинета. Люк понимал, что она заставила себя смириться с его присутствием, но теперь он видел и другое — она постепенно проникалась к нему доверием. Недаром ведь она была столь откровенна с ним сейчас.

Прогуливаясь, он прошел мимо рисовой мельницы и вскоре неожиданно вышел к реке. Больше часа он сидел на берегу, упиваясь прохладным ветерком и наблюдая, как в домах рабочих плантации зажигались огни.

Люк не знал, была ли это просто его фантазия, однако его не покидало чувство, что он наконец-то вернулся домой. С первых дней работы в «Конкорде» он позволил себе роскошь вообразить, что работает на себя, а не на работодателя. Он думал о реконструкции дома и строительстве конюшни, руководствуясь не только соображениями целесообразности, но и собственными желаниями. Такого чувства он раньше никогда не испытывал и не мог решить, стоит ли ему испытывать его сейчас.

Он проанализировал все, что Брай рассказала ему об Ор-рине Фостере, затем вспомнил все, что знал об этом человеке по рассказам других и исходя из своего опыта. Люк подумал о матери, о своих тетушках и тех людях, которые снабдили его информацией, результатом чего стало его появление в этих местах. Узнали бы Оррина Фостера все эти люди? А если бы узнали, как бы они поступили?

Он вернулся в дом, не переставая размышлять на эту тему. Было бы неплохо еще раз осмотреть кабинет, решил он, но, проходя по коридору, увидел под его дверью свет. Брай все еще была там.

Люк на цыпочках прошел несколько шагов и открыл дверь в Музыкальный салон. Это помещение он посещал редко, а Брай, судя по всему, никогда сюда не заглядывала. Время от времени он видел, как Адди или кто-нибудь из слуг полировал поверхность рояля и сметал пыль с мебели. В комнате стояли две софы и несколько кресел эпохи королевы Анны. Здесь было достаточно места, чтобы добавить еще ряд кресел на случай концерта или сдвинуть стоявшие кресла в сторону, чтобы превратить ее в танцевальный зал. Акустика здесь была не очень хорошей, но помещение вполне подходило для небольших музыкальных вечеров.

Выдвинув стульчик, Люк сел к роялю, поднял крышку и легко пробежал пальцами по клавишам. Они были тугими, и ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы извлечь из них звук.

Он размял пальцы и начал играть гаммы. Потом перешел к упражнениям, постепенно усложняя их. Его пальцы стали более гибкими, и клавиши теперь поддавались легче. Люк попытался сыграть один из простейших этюдов Шопена, но все время останавливался, вспоминая нужные музыкальные ноты. Тогда он закрыл глаза, и играть стало легче.

— Кто позволил вам сюда войти?

Люк вздрогнул. Он не слышал, как дверь открылась, но сразу узнал напряженный голос Брай. Открыв глаза, он посмотрел в ее сторону. Как долго она здесь стояла? Обратилась ли она к нему, как только вошла сюда, или какое-то время наблюдала за ним?

— Я не знал, что надо было спрашивать разрешение, — спокойно ответил он. — Если это для вас так важно, то позвольте напомнить, что ваш отчим разрешил мне заходить во все помещения.

Брай покраснела, уцепившись за косяк.

— Но не пользоваться всем, что есть в этом доме! — отчеканила она. — Этот инструмент — мой. Вы не смеете трогать его. Я вам это запрещаю.

Руки Люка упали на колени. Он смотрел, как она вцепилась в косяк и как побелели костяшки ее пальцев. Она дрожала от гнева. Он не придал значения ее словам, но ее тон был резким, несколько истеричным, и он подумал, что ее одолевают какие-то мучительные воспоминания.

Он поднялся, осторожно закрыл крышку рояля, стараясь не касаться пальцами полированной поверхности, и посмотрел на Брай.

— Прошу прощения, — буркнул он.

Брай хотела сказать, что прощает его, но слова застряли в горле, а ноги приросли к полу.

Люк подошел к двери, но она стояла там, не давая ему пройти.

— Ваш отчим дал мне разрешение воспользоваться одной из вещей в его доме, — произнес он ровным тоном.

— Но не моим инструментом, — прошипела Брай.

— Нет, не инструментом. Вами.

Брай чуть не лишилась сознания, когда смысл его слов дошел до нее.

На этот раз, когда он шагнул к двери, она отскочила в сторону.

— Спокойной ночи, Бри.

Люк проснулся от диссонирующего звука клавиш, по которым били наугад. Что происходит в Музыкальном салоне, если даже в его спальне эти «аккорды» казались такими громкими и невыносимыми?

Он сел в кровати. Это наверняка Брай. Никто, кроме нее, не смел дотрагиваться до рояля.

Люк быстро надел панталоны и заправил в них подол ночной рубашки. Он мельком взглянул на себя в зеркало — да, вид весьма непрезентабельный. Пригладив волосы, Люк вышел из спальни.

Только дойдя до Музыкального салона, он спросил себя, зачем ему это надо. Обычно он действовал по принципу:

«Главное — ввязаться в драку, а там как получится». Вот и теперь он направился в сторону салона, не зная, что его там ждет.

Дверь была открыта, и Люк остановился на пороге. Вид Брай на коленях перед стульчиком для рояля потряс его.

Вцепившись одной рукой в стульчик и держа во второй кусок толстой ткани для полировки мебели, она с такой силой терла стул, с какой обычно чистила Аполлона. Черное дерево блестело под ее рукой.

Закончив полировать ножки и сиденье, она отклонилась назад, чтобы посмотреть на дело своих рук. С того места, где стоял Люк, ему не было видно, насколько хорошо была выполнена работа, но, по всей вероятности, Брай она не удовлетворила. Она снова принялась полировать стул, на этот раз прикладывая еще больше усилий, словно хотела себя наказать.

Наконец со стулом было покончено, и Люк подумал, что теперь она успокоится. Рояль уже был надраен до блеска. Свет лампы отражался на его черной поверхности, как лунный свет в ночном пруду.

Люк понял, что какофония звуков, сорвавших его с постели, объяснялась просто — Брай полировала клавиши.

В ожидании, когда Брай отбросит тряпку и решит, что работа закончена, Люк продолжал стоять на пороге. То, что он увидел дальше, повергло его в изумление.

Брай снова стала полировать рояль, на этот раз начав с крышки. Она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до середины рояля, затем двинулась вдоль него, натирая бока и ножки. Затем снова подняла крышку и другой тряпкой протерла клавиши. Люку показалось, что она издавала какие-то хриплые, невнятные звуки. Он не мешал ей, пока она снова не встала на колени в ту позицию, в которой он ее застал. Когда она опять принялась за стул, нервы его не выдержали.