– Святая Вальпурга! – ахнула Юля. – Как такое могло случиться?! Аларих, дай мне свою рапиру!

Аларих безоговорочно повиновался. Весь лоск слетел с него в момент.

– Я не хотел… – пробормотал он. – Не хотел убивать. Только проучить…

Юля придирчиво осмотрела оружие, поданное Аларихом.

– Нет, с рапирой все нормально. Она не могла ни убить, ни поранить. Здесь что-то другое.

И тут заговорил Константин:

– У Славы было слабое сердце. Видимо, эта дуэль спровоцировала инфаркт.

– О господи! – взялась за голову Юля. – И сделать-то ничего нельзя. Я не смогу его оживить, слишком быстрая была смерть.

– Надо вызвать «скорую», – подал идею Юрий.

Он достал мобильный телефон и набрал номер.

«Скорую» он вызвал человеческую. Поэтому приехала она минут через сорок. Мы к тому времени вытащили тело Тропилина на главную аллею, и у меня в голове вертелась мысль о дежавю – почти так же я возилась с потерявшим сознание Димой.

Машина остановилась. Из нее выпал пьяненький санитар.

– Ну че тут у вас? – спросил он.

– Вот, человеку плохо. Кажется.

Санитар подошел к лежащему Тропилину, пощупал пульс.

– Вот черт! Какое плохо, Митрич, тут у нас мертвяк! Что здесь было, а ну говорите?! Кто его прихлопнул? Счас ментов вызовем!

– Не надо ментов, – гипнотизирующим голосом заговорила Юля. – Отвезем этого человека в больницу и посмотрим, нельзя ли его оживить. Доставайте носилки и шприц с десятью кубиками адреналина.

– Откуда у нас адреналин, ты че, красивая? – вяло огрызнулся санитар. – Нам зарплату три месяца не платили, а ты… адреналин.

Тропилина погрузили в машину. Мы тоже сели. Юрий и Константин остались.

– Надо жене сообщить, – сказал Юрий. – Его же в Семашко повезут.

– В Семашко, – кивнул санитар, захлопывая дверцы.

«Скорая» сорвалась с места. Мы сидели на жестких скамейках, хотя, скорее, не сидели, а тряслись. Тропилин безжизненно лежал на резиновой каталке.

– Я ведь не виноват, правда? – неожиданно спросил Аларих. – Все было честно, по закону – дуэль и дуэль.

– Да замолчи ты! – накинулась на Алариха Юля. – Какого человека угробили!

– Мы еще не знаем какого, – резонно заметила Эсси.

– Это ничего не меняет, – бурчала Юля. – Эх, какой был мужик! Штучная работа!

«Скорая» подъехала к реанимационному корпусу больницы имени Семашко. Санитары выгрузили тело и резво повезли его через приемный покой. Мы рванули было следом, но нас остановил окрик:

– А вы куда?

– А мы, мы… родственники.

– Не положено. Ждите в приемной. Вам позже скажут как и что.

Мы расселись по пластиковым креслам кричаще-оранжевого цвета и стали вздыхать. Время тянулось до ужаса медленно.

– Я могу развлечь вас, – сказал Аларих. – Рассказать про мою кошку?

– А что не так с твоей кошкой? – вяло поинтересовалась Юля.

– Я ее инициировал. Теперь она выпивает всех собак в округе. А месяц назад она принесла котят. Так они тоже вампирчики.

– Аларих, почему я об этом впервые слышу? – возмутилась Эстрелья. – Разве ты не знаешь, что разведение или клонирование вампиров без разрешения Совета Нечестивых просто запрещено! Хорошо, если ты отделаешься штрафом или принудительными работами. А если тебя развоплотят?

– Не развоплотят, – самодовольно заявил Аларих. Вот чего-чего у него было в достатке, так это самодовольства. – За кошкой и ее приплодом следит моя домоправительница. Она тоже вампир, кстати.

– Кошку надо стерилизовать. Котятам отрубить головы и сжечь! – рыкнула Эсси. – Мне надоело прикрывать твои мелкие грешки, Аларих!

– Погодите, погодите, – примиренчески воздела руки я. – Никому отрубать головы и тем более сжигать не надо. Аларих, ты просто перевези эту кошку и котят к нам в Щедрый. Тут за ними будет надлежащий уход и наблюдение. У нас же есть экзотариум для редких животных.

– Котят отдам, – махнул рукой Аларих. – А вот кошку нет. Она мне очень дорога. Лучше я ее стерилизую. Хотя что она может сделать с ветеринаром…

– Ветеринар тоже должен быть вампиром, – резонно рассудила я. – Я даже знаю одного такого. Практикует на Большой Буденовке.

– Пал Палыч Знаменский, что ли? – встрепенулась Юля.

– Он самый.

– Хороший ветеринар, – улыбнулась Юля и вдруг резко дернулась: – О чем я?! Сидим, треплемся о какой-то кошке, а там – жертва нашей глупости. Нет, я больше ждать не могу. А вдруг его можно реанимировать? Я попробую пробраться.

– Как?

– Невидимость.

– Тогда на всех набрасывай, – решительно сказала Эстрелья. – Все пойдем.

– Хорошо, – кивнула Юля.

И мы стали невидимы.

Мы спокойно миновали сестринский пост и тихо пошли по коридору. Было пустынно и тихо, но вот распахнулась одна из дверей, и из нее буквально выскочили несколько врачей. Они ругались по-черному. Мы расслышали только то, что, если бы больного привезли быстрее, его можно было бы спасти.

Наша компания мимо врачей бесшумно пробралась в реанимационную. Чутье не подвело – на столе лежало тело Тропилина, а рядом с ним стояла его душа. Она выглядела растерянной и задумчивой. А потом увидела нас. Ведь для души что видимый мир, что невидимый – все одно.

– Ах, это вы, – сказал Тропилин. – Пришли порадоваться?

– Нет, – честно ответила Юля. – Мы скорбим о том, что все так получилось. Что сказали? Инфаркт?

– Нет. Тромб в сосуде головного мозга. Какая нелепая смерть. Я столько всего не успел…

– Я приношу вам свои извинения, – склонил голову Аларих. – Если это, конечно, может вас утешить.

– Принимаю, – пожала призрачными плечами душа Тропилина.

– А хотите, я вас восставлю? – предложила Юля. – Я могу. Я восставила вот эту девушку…

– Нет, – помотала головой душа Тропилина, – я еще при жизни написал заявление, что отказываюсь от восставления. Я презираю такое существование. Смерть – значит, смерть.

– Тогда почему вы не уходите?

– Я жду своего ангела-хранителя.

– При жизни вы были верующим человеком?

– Не особенно, но… в ангела-хранителя верил. Чьи это шаги? О боже! О нет!

В комнату ворвалась заплаканная молодая женщина. Она бросилась к телу, размазывая слезы по щекам.

– Слава! – закричала она. – Не уходи!

– Жена… – прошелестел Тропилин. – Столько лет друг друга изводили, а тут, гляди-ка, плачет. Не плачь, Тоня. Все хорошо.