В этот день они бесцельно бродили по городу в сопровождениисотрудников КГБ, словно приклеившихся к обоим американцам. Отрываться от нихпочему-то не хотелось. Это было как-то особенно неприятно и глупо.

— Никогда не думал, что София такой унылый и скучныйгород, все время бормотал Тернер.

Райт не возражал. Хотя, бывая раньше в Софии, он никогда такне считал. И вообще Болгария до этой поездки ему очень нравилась. Особенноприморские курорты, на которых всегда много красивых женщин из Восточной Европыи Советского Союза, никогда не отказывающих заокеанскому гостю. Правда, онпредусмотрительно не сказал этого Тернеру, считая, что не нужно раздражать ибез того огорченного очевидной неудачей своего спутника.

«Где еще мог быть этот Кемаль Аслан? — думалТернер. — Дома, школа, институт, больница. На работе у него мы, конечно,тоже ничего не найдем. И еще КГБ сидит у нас на хвосте. Может, его документыостались в турецком посольстве, куда он выезжал после болезни? Нет, это неподходит. Во-первых, выезжал тот самый Кемаль Аслан, который потом добрался идо Америки. А во-вторых, по прошествии стольких лет никто не будет хранитьархивные материалы. Это нереально».

Хуже всего было сознавать, что ничего сделать нельзя. Онходил по городу и злился. Злился на себя, чувствуя, что повсюду натыкается наневидимую стену. Вечером нужно было ехать в посольство за билетами. Тернеррешил остаться дома, отправив в посольство Томаса. Он сидел за столом и смотрелтелевизор, не очень вникая в смысл происходивших событий на телеэкране, когдавдруг раздался звонок.

Тернер лениво поднял трубку.

— Я слушаю, — сказал он.

— Уильям, раздался несколько взволнованный голосТомаса, — здесь небольшая вечеринка. Атташе приглашает тебя приехать кнам. За тобой сейчас заедет машина.

— Какая вечеринка? — не понял Тернер.

— Просто собрались ребята. Ты можешь сейчасприехать? — просил Томас.

Тернер молчал. Он понял, что случилось нечто непредвиденноеи теперь нужно молчать, чтобы не «раскачивать лодку». Он осторожно спросил:

— Я действительно нужен, Томас?

— Очень, — подтвердил Райт, — машина за тобойпойдет через полчаса.

Они сейчас немного заняты, и все машины во дворе посольства.Месяц назад ты говорил о рождественских приключениях. И повторил их нашемусуровому другу.

Кажется, у нас есть возможность собраться вместе за однимстолом. Как раньше.

— Хорошо, — Тернер все-таки не понимал, что именнопроизошло, но решил согласиться на условия игры, предложенной Райтом.

— Я буду ждать дома, — добавил он и положилтрубку.

«Что значит „месяц назад“? — подумал Уильям. —Месяц назад было Рождество. Что бывает на Рождество? Что он говорил оприключениях? Это важно сейчас вспомнить. Суровый друг — это, конечно, МилтБерден. Что они тогда говорили? При чем тут Рождество? На Рождество бываютчудеса. Он сказал Томасу, что чудес не бывает. Значит, случилось чудо, словнона Рождество. И это чудо…

Как сказал Томас? Мы все соберемся за одним столом. Чертпобери, все правильно!

За одним столом на свадьбе сидел молодой Кемаль Аслан и таболгарская семья, у которых КГБ украло все фотографии. Неужели они вернули этикарточки еще до отъезда сотрудников ЦРУ? Это не похоже на действия КГБ. Значит,болгары случайно нашли фотографию. Кажется, это и есть чудо».

Он перевел дыхание. Какой молодец Томас, он сумел правильнопередать информацию. И точно все рассчитал. Конечно, сотрудники КГБпрослушивают телефон посольства. И они услышат разговор Райта, решив, чтомашина действительно придет через полчаса. Никто не может даже представитьсебе, что американец, не владеющий болгарским языком, не станет ждать машинупосольства, не послушает своего друга и сам поедет за фотографией.

«Сейчас не те времена», — подумал Тернер. У них можетбыть две-три машины, не больше. Раньше на них работала вся болгарскаяконтрразведка. Они, конечно, будут ждать у дома машину, посланную за ним. Ноостальные сотрудники КГБ сидят теперь у посольства. Черт возьми! Нужнопринимать решение. Он натянул темную водолазку, надел костюм, пальто. Конечно,куртка была бы куда лучше, но где взять куртку? Здесь всего один выход из дома.Черт возьми, каким образом выйти из дома? У него всего полчаса времени. Если быон владел болгарским, все было бы гораздо проще, он бы объяснил что-нибудьсоседям. И одежду поменять невозможно. Он бросился к шкафам, может, здесьчто-нибудь есть? В одном из шкафов он нашел белое легкое демисезонное пальтосупруги хозяина дома, любезно предоставившего им свою квартиру.

Нет, это не подходит. Его редкая шевелюра не сойдет заженскую прическу. Косынка. Конечно, косынка. Если ее даже нет, можно сделать излюбой темной простыни. Это он найдет. Теперь нужен ребенок. Он сорвал простынюс постели, потом снял свое пальто, завернул его в простыню, словно ребенка, незабыв положить внутрь и свои туфли. Теперь надеть туфли хозяйки. Нет, конечно,они ему не подходят. Черт, как он опаздывает. Придется надевать собственныетуфли. В конце концов, многие женщины сейчас ходят в почти мужских ботинках.

Брюки тоже неплохо. Нужно будет имитировать походку. Это онсумеет. Тернер вытер пот, взглянув на часы. Прошло уже десять минут. У негосовсем нет времени.

Одевшись, он взглянул на себя в зеркало. Конечно, ужасно. Онедва натянул пальто. Для этого ему пришлось снять пиджак. Хорошо еще, чтопальто не порвалось. Впрочем, и сам Тернер был далеко не крупным мужчиной. Емуповезло больше — Томас бы ни за что не влез в это пальто. «Будем надеяться, чтоникто не обратит внимания на размеры. Но издали могут заметить только белыйцвет, — подумал Тернер. — Придется контролировать каждое движение.Надеюсь, они не подбегают к каждой выходящей женщине, заглядывая ей в лицо. Ктому же они должны быть предупреждены о том, что сюда едет машина посольства, ипоэтому несколько расслабятся. Нет, какой молодец Томас, он все сделалправильно».

И хотя квартира недалеко от посольства, посланная заТернером машина должна еще раз убедить их в беспомощности американского гостя,не умеющего найти дорогу к посольству в чужом городе.

Он вышел из квартиры, предусмотрительно оставив светвключенным. Затем вошел в лифт. За ним в лифт вошла какая-то пожилая женщина смальчиком, видимо, ее внуком. «Господи, — испугался Тернер, — неужелии этот мальчик решит, что я шпион. Как воспитывают этих маленьких болгарскихкоммунистов?» У русских они называются комсомольцами, нет, кажется, пионерами.А здесь он даже не знает, как. Тернеру пришлось отвернуться в сторону, чтобыони не смотрели ему в лицо.

Старушка что-то выговаривала своему внуку.

Пока лифт невыносимо долго полз вниз, она успела обратитьсяи к Тернеру, сказав что-то, очевидно, о ребенке. Уильям кивнул пробурчав нечтоневразумительное. Старушка снова принялась выговаривать внуку. Когда лифтостановился, они первыми вышли и медленно направились к выходу. Он перевелдыхание и пошел за ними, виляя бедрами и изо всех сил изображая женщину, чтобыло довольно трудно в его крепких, почти ковбойских ботинках. Он прошел двор,заметив машину сотрудников КГБ. Разглядел даже лица сидевших там наблюдателей.