Волков пожал плечами, но ничего не сказал. А Сизов добавил:

— Может, твои немцы тоже пронюхали про обмен и поэтомутак торопились передать нам часть денег в нашей валюте. Мы тоже попались на ихудочку, согласились взять нашими деньгами. Все это глупо. Ты давай лучшепоторопи наших «партнеров». Все нужно делать как можно быстрее. Судя по всему,в Москве могут произойти изменения, и не в нашу пользу.

— Понимаю. — У Волкова испортилось настроение.

— И еще, — сказал вдруг генерал, — я хотелтебя предупредить.

— Да, — насторожился Волков. Он не любил, когдагенерал говорил эти два слова «и еще». За ними всегда скрывалось нечтонеприятное, какая-то гадкая новость, словно специально оставленная генераломнапоследок.

— Я получил сообщение из Москвы, — коротко сказалСизов, — в Германию, в нашу зону, будет послан представитель специальнойинспекции Комитета государственной безопасности. Никто не знает ни его фамилии,ни других его данных. Но уже известно, что этот специалист получил назначение вГерманию.

Догадываешься, зачем?

— Чтобы расследовать дело об убийствеВалентинова? — хриплым голосом предположил полковник.

— Вот именно. Тебе, полковник, нужно иметь не пятьсутенеров-осведомителей среди солдат, в основном гомиков и болванов, а хорошуюагентуру. Кажется, она совсем скоро тебе очень понадобится.

Волков угрюмо молчал, не решаясь возражать.

— Когда приедет этот чертов чех? — спросил Сизов.

— Через два дня.

— Ты уверен, что он согласится?

— Обязательно. Он и раньше покупал у нас деньги,правда, не в таких количествах.

— Думаешь, они захотят нам заплатить?

— Конечно, захотят. Они ведут дела с нашей страной, иим необходимы советские деньги. По курсу, более заниженному, чем официальный.Если Евсеев начнет наконец соображать, мы сумеем провернуть это дело смаксимальной пользой.

— Из-за этого чеха ты убил Валентинова?

— Вы же знаете точно, кто именно его убил. Это был нея. А с чехом до этого много раз встречался подполковник Ромашко. И только послеслучая с Валентиновым я сам поехал в Прагу.

— Ромашко ничего не знает?

— Нет.

— Пусть и дальше ничего не знает.

— Конечно. Этот чех такая сволочь, типичный мафиози. Нобыстро соображает и по-русски хорошо говорит.

Сизов промолчал, больше ничего не стал спрашивать.

— Завтра мы должны решить вопрос с этой массойденег, — сказал он спустя некоторое время, — постарайся весь деньдержать со мной связь. Если понадобится, я попрошу самолет командующего, лишьбы мы успели их вывезти.

— Я полечу этим самолетом, — вызвался полковник.

— Ты полетишь другим самолетом, — неприятноулыбнулся генерал, — с тем, который повезет другие деньги. Гораздо лучшие.

Волков понял.

— Конечно, — хрипло сказал он, — конечно,полечу.

И, забрав со стула свое пальто, вышел из квартиры. Генералдолго стоял у окна. Потом подошел к столу, проверяя включение скэллера, непозволяющего никому услышать или записать их разговор в этом помещении. Лишьпотом пододвинул к себе телефон, быстрыми привычными движениями набрал номер.

Он звонил по коду в Москву. На Старую площадь. Туда, где вцелом комплексе зданий располагался все еще всесильный на тот момент аппарат.Он прождал недолго. Снявший на другом конце телефонного провода трубку человекуверенным голосом сказал:

— Я вас слушаю.

Сизов невольно выпрямился, как бывало всегда при разговоре сэтим человеком. Он знал, что эту линию невозможно прослушать, что никакаяаппаратура не сможет записать разговор, происходящий в кабинете на Старойплощади. И, самое главное, никто не посмеет даже слушать разговор междуВсесильным Чиновником и генералом ГРУ. Сизов испытывал сейчас примерно такое жесмущение, какое испытывал всего десять минут назад майор Евсеев. Правда,разница между майором-финансистом и генералом ГРУ была гораздо меньшая, чеммежду ним и его нынешним собеседником.

— Это я, — торопливо доложил Сизов.

— Говорите, — нетерпеливо разрешил Чиновник,выказывая некоторое нетерпение.

— У нас небольшая проблема, — начал говорить Сизов, —такой срочный обмен начали.

— Это ваше дело, — нетерпеливо перебил егоЧиновник.

— Да, да, конечно, — сразу отступил Сизов, —просто я позвонил сообщить, что все будет в порядке.

— Надеюсь. — Чиновник отключился, даже непопрощавшись. Генерал минут пять держал в руках телефонную трубку. А потом сразмаху швырнул телефон о стенку и грязно выругался.

Весь вчерашний день он потратил на уговоры. Марта никогда неотличалась особым терпением, и теперь, когда ее бывший муж позвонил, она дажене удивилась. Но втолковать ей, что он хочет срочно видеть сына, оказалосьпочти невозможно. Мальчик учился на севере страны, в Бостоне, в специальномколледже, и она не собиралась лететь туда за сыном. После пятиминутногоразговора он понял, что все уговоры напрасны. И положил трубку, не попрощавшисьс Мартой. Впрочем, она всегда была стервой. Даже теперь, когда вторично вышлазамуж и избавилась от своего сына, отправив его учиться в другой город.

Он понимал, что нужно улетать в Европу. Питер позвонил емуеще раз, и он четко осознавал необходимость скорого вылета. Агенты, наблюдавшиеза ним, уже не особенно церемонились, пристраиваясь на улице прямо за егомашиной.

Лететь самому в Бостон было невозможно. И в запасе у негобыл всего один день.

Он уже успел заказать для себя билет первого класса вМюнхен. И даже закончить ряд неотложных дел. Оставалось только одно —проститься с сыном. Улететь, не увидев Марка, было немыслимо. Но и лететь вБостон было невозможно. Оставался только один выход, и он позвонил вчера ночьюсвоему адвокату в Нью-Йорк. Он не сомневался, что все его телефоныпрослушиваются. В том числе и этот телефонный разговор с Льюисом.

— Питер, — попросил он, — мне хочется увидетьсына. Я звонил Марте, но она даже не хочет разговаривать.

— Из-за этого ты будишь меня в первом часу ночи?

— Мне нужно увидеться с сыном, — нетерпеливопроизнес Кемаль.

— Извини, — понял наконец его адвокат, — я,кажется, еще не проснулся.

Конечно, тебе нужно с ним увидеться.

— У меня масса дел в Торонто, он говорил это дляпосторонних, но Питер все понимал, — мне нужно увидеться с сыном. Ты немог бы сегодня вылететь в Бостон и завтра привезти его ко мне?