– Да, – поперхнулся он в трубку. – Слушаю, Лысенко.

Говорили с ним тихим голосом, но очень веско. Звучало все как просьба, но фактически это был приказ.

– Ты там смотри сам, Николай Иванович, тебе видней на месте. Придет к тебе некто Роберт Арутюнов. Там все чисто. Мы с ними давно контакты поддерживаем, так что не волнуйся. Если будут сложности, звони. Только сложностей быть не должно. Люди эти к нам пришли сверху, нам их спустили для простоты работы, чтобы решать не через десять рук. Меньше людей знают, нам с тобой спокойнее спать. Понял?

Лысенко, конечно же, понял. Времена другие. Пришли в администрацию и областное правительство молодые, настырные, уверенные и хваткие люди. Дела делают с размахом, все у них схвачено, все организовано, все повязано. Кто не с ними, тот лихо попадается на взятках, на воровстве: все в соответствии с модной темой борьбы с коррупцией. Даже перед президентом отчитаться можно! Неугодных сдают десятками, а те, кто с ними, те работают.

Лысенко машинально посмотрел на календарь, висевший на стене. Красивый, подарочный. И, судя по календарю, до пенсии Лысенко оставалось всего четыре года. Как бы их дожить, доработать. Что-то становится все тоскливее и тоскливее. Опасность исходит от этих молодых и настырных. Как будто иноземцы пришли во власть, как иго татаро-монгольское. Непонятные все, новые. Вроде и говорят на русском языке, а слова не те, интонации не те. Одеваются в тесные костюмчики, ботинки остроносые, галстучки тонкие.

Тихо зажужжал селектор, но Лысенко все равно вздрогнул от неожиданности.

– Да, – буркнул он, нажав кнопку.

– Николай Иванович, – проворковала Катька из приемной, – к вам Арутюнов. Он говорит, что согласовано с вами.

– Зайди-ка сама, – велел Лысенко.

Через три секунды Катька вплыла, прикрыв за собой дверь. Лысенко посмотрел на нее, поморщился тому, что по секретарше совсем и не видно, что всего несколько минут назад он валял ее по столу.

– Иди сюда, что ты там замерла! – Секретарша с готовностью подошла. – Что за человек, один он там?

– Один, – пожала пухлыми сдобными плечами Катька. – А так… армянин вроде… Молодой, лет тридцать. В костюме, с папкой.

– Костюм тесный?

– Что? – Катька красиво вскинула брови и оттопырила пухлые губки, но сейчас это на Лысенко не подействовало.

– Ладно, ничего. Судят по нему, что за положение у человека…

– Что это вы? – опешила от таких вопросов секретарша и уставилась на шефа. – Вы его не знаете, что ли? Может, полицию вызвать?

Лысенко посмотрел на Катьку, но сдержался. Дура она, и комментировать тут нечего. И чего ей объяснять!

– Так, – неопределенно покрутил Лысенко в воздухе кистью руки, – ты давай… Короче, зови этого Арутюнова. И еще, Рыхлина найди. Пусть в кабинете побудет пока. Давай, иди!

Посетитель моложав, нос у него приметный. Костюм явно дорогой, а ботинки чуть ли не дороже самого костюма.

– Здравствуйте, – с порога поздоровался гость. – Меня зовут Арутюнов Роберт. Мне сказали, что обращаться по моему вопросу нужно непосредственно к вам. Только вы решаете.

– По какому вопросу? – привычно спросил Лысенко, забыв предложить визитеру присесть.

– Завизировать земельный отвод под строительство, – охотно ответил Арутюнов, раскрывая папку и протягивая Лысенко листок бумаги.

– Вы должны оставить все это секретарю, – брюзгливо напомнил Лысенко, даже не протянув руки навстречу поданному документу. – Специалисты посмотрят, подготовят решение, а потом уж мне на подпись. Так вопросы решаются.

– Так он уже решен, – пожал Арутюнов плечами под пиджаком дорогого костюма. – Я потому прямо к вам и пришел, чтобы ваши помощники и рядовые исполнители не имели к этому отношения. Вам же должны были позвонить…

Арутюнов поднял палец и указал на потолок. При этом он так шутливо закатил глаза, что можно было бы рассмеяться, если бы не ситуация и не тема визита. А они как раз отбивали у Лысенко всякую охоту шутить. Этот человек пришел к нему вообще уже в нарушение всех сложившихся правил. Он сейчас ставил главу Харитоновского муниципального района в положение бессловесного барана. Это было не только неприятно и обидно. Это не только злило, но заставляло насторожиться. Если там наверху перестали считаться с Лысенко, то каков будет следующий шаг? И не надо обольщаться, что он сидит на выборной должности, что ни районная администрация, ни областная его на этот пост не назначала.

Казалось бы, областная власть, административный район, муниципальный район, муниципальное поселение. Чем ниже, тем свободнее поводок, потому что очень мало остается вопросов, которые самостоятельно решают местные руководители. Но Лысенко попал в полосу, когда его подпись крайне необходима, хотя и формально. Отказать нельзя, подписывать опасно, потому что завтра могут прийти и из прокуратуры. И большие дяди сделают не менее большие глаза. Кто велел подписывать, кто звонил? А денежки ты, милок, брал, взятки получал. А у нас вот заявление есть… И пошло-поехало…

– Да вы голову не ломайте, – улыбнулся Арутюнов. – Все ведь решили, постановление соответствующее есть. Вам только завизировать, потому что вы тут самое большое начальство. Вы же фактически просто соглашаетесь, что ознакомились с решением вышестоящей инстанции.

– Так пусть они мне распоряжение и спустят сверху в обычном порядке, – разозлился Лысенко.

– Ну-у! – сложил Арутюнов губы дудочкой. – Вы что-то уж совсем палку перегибаете. Кто же такие вещи в приказном порядке спускает? Тут все завуалировано. Да вы не переживайте, прикроют вас. Ничего вам не грозит. – Гость вдруг ловко и очень привычно запустил руку во внутренний карман пиджака и выудил оттуда плотный конверт. Обычный почтовый, только набит он был чем-то по формату меньше, чем сложенные листы бумаги. Письма так не выглядят. – Это вам, – улыбнулся гость, – чтобы обиды не было. Я же понимаю. Там решают, там имеют, а вы тут, кто на этих землях сидит, как бы в стороне остаетесь от процессов. Это неправильно. Вот мы и поправим, да?

– Слушайте, вы! – повысил Лысенко голос и закашлялся, потому что во рту у него мгновенно пересохло от волнения. – Я вам все объяснил. А если вы мне тут конвертики совать будете, то я…

– Все, – примирительно выставил перед собой ладони гость, – все понял, вопросов нет, удаляюсь. Извините за беспокойство.

Арутюнов все это произносил, вставая со стула и пятясь к выходу, таким тоном, будто говорил о недоразумении, которое вот прямо сейчас за дверью разрешится положительно и он снова войдет, но теперь уже все будет как надо. Лысенко знал, что не сейчас этот тип войдет. Войдет он, скорее всего, завтра. А может, и ему самому к нему придется идти в гостиницу или в офис. Так прикажут по телефону «сверху». Еще и вздрючат за сегодняшний отказ. Ведь звонили, предупреждали, а он…

Рублев приехал в ресторан «Красная скала» около восьми вечера. Свадьба была в самом разгаре. Молодежь плясала в центре зала. Народ постарше потянулся покурить на свежем воздухе. Курили прямо за столами важные гости. Те, кто пришел сюда не столько за молодых порадоваться, сколько по статусу их самих, по статусу родителей молодых. И за столами они больше говорили не о свадьбе, а о делах иных, о которых разговаривать в служебных кабинетах нельзя.