— Почему тебя смущает предопределенность? Вы, нерелигиозные люди, не понимаете, что верите вы или нет, истина от этого не становится ни на шекель легче. Почему вас смущает ваша предопределенность, а моя — нет? Сейчас я должен бы быть в своей ешиве, которая в такой важный момент, как пришествие Мессии, осталась без своего рава, и я должен бы заботиться о своей семье, а я сижу тут с вами и буду с вами до конца, потому что такая мицва дана мне Им, я это знаю, я это чувствую, и я уверен, что Творец накажет меня, если я начну делать то, что лично мне кажется гораздо более необходимым, чем следовать за вами.

— Хорошо… То, что смущает меня, тебе представляется естественным. А второй аспект ты понимаешь? Мессия — твой муж, Дина, — нормальный марионеточный диктатор. Не знающий, чего он хочет.

— Нет, — резко сказал Йосеф. — Ты кощунствуешь. Если Бог выбрал этого человека, значит, ему известны его достоинства, необходимые для того, чтобы выполнить Его волю.

— Тебе, Дина, эти достоинства тоже известны?

— Нет… Илья никогда не был лидером. Он приспособленец.

— Сейчас он Мессия, — сказал И.Д.К.

— Но ведь мы все стали другими, и я, и ты… Илья тоже. Он стал… жестче. Раньше он не смог бы так — почти сутки находиться где-то и ни разу не позвонить, да, Господи, он же сейчас себе не принадлежит, я понимаю, и взять нас к себе, наверное, не может, но узнать, что с нами, как… Особенно после того, как мы перестали слышать друг друга…

— Йосеф, может ли Мессия быть женат? Иметь детей?

— Мессия может все, что угодно Творцу, — сказал Йосеф, прислушиваясь к чему-то в себе. Казалось, что он мысленно ведет спор с невидимым собеседником, его оторвали нелепым вопросом, он машинально ответил и, похоже, извинился перед невидимкой за то, что на мгновение отвлекся.

— Дина, — сказал И.Д.К. — Ты заметила, что мы с тобой тоже перешли на этот псевдоарамейский язык? Мы начали говорить на нем и даже не заметили этого.

— Да, — согласилась Дина. — Я и думаю на этом языке.

— Я тоже. Значит, это было в генах. Почему? Разве генетическая память должна содержать язык? И еще… Ты хочешь есть?

— Нет. От одной мысли о еде мне становится нехорошо.

— И мне. Йосеф тоже ни к чему не притронулся, кроме чая, и я сначала решил, что он просто соблюдает кашрут, а теперь думаю, что и он перестал думать о еде.

— Что ты хочешь сказать?

— Организм перестроился, Дина. Вчера были первые реакции. Будто тестовые проверки — все ли в порядке, верно ли записаны коды, работает ли программа вообще после многих веков, когда она была законсервирована в нас. Отсюда — наша неожиданно явившаяся и исчезнувшая способность к телепортации, телекинезу, телепатии. Будто садишься за руль машины, которая всю зиму простояла в гараже, и определяешь, все ли в порядке. Включаешь подфарники, смотришь на уровень масла, проверяешь, мягко ли идет педаль тормоза… А потом все выключаешь и некоторое время сидишь спокойно, привыкая заново к водительскому креслу. И только после этого запускаешь двигатель…

— У тебя есть машина? — слабо улыбнулась Дина.

— Никогда не было. Я просто представляю. И вот еще… Когда двигатель начнет работать, и автомобиль наберет скорость…

— Ты думаешь, мы опять сможем…

— Не знаю. Может, все как-то сложится, и возникнет умение, о котором мы и не подозреваем… Погоди, Дина, не перебивай… С детьми все будет нормально. Они естественно примут свою силу, а мы… Я думаю, что многое уйдет в подсознание, мы будем пользоваться, не задумываясь, инстинктивно, как дергаем ногой, если ударить по коленке…

— Только евреи?

— Не думаю. Вероятно, первоначальный замысел был в полной ассимиляции евреев, передаче генетической информации всем людям на планете. В этом — я так думаю — был смысл гибели обоих Храмов и многовековой диаспоры. Но евреи сопротивлялись изо всех сил, и этих сил оказалось больше, чем, возможно, рассчитывала Тора. Евреи слишком буквально приняли текстовый слой Книги… Понимаешь, это нормальное противоречие, без которого нет развития. С одной стороны, евреи должны были полностью ассимилироваться, чтобы генетический аппарат стал общим для всех людей. С другой стороны, они ни в коем случае не должны были ассимилироваться, обязаны были сохранить себя, чтобы в неизменности донести до нужного момента текст Книги, не изменив в нем ни слова, ни буквы. Выход из противоречия — не быть евреем, оставаясь им. Я думаю… Тора должна была стать основой для других религий. Вместе с евреями должен был ассимилироваться иудаизм. Проникнуть во все иные конфессии духом своим, и главное — буквой. Главные включающие коды должны были перейти из текста Торы в тексты других священных, не подлежащих изменению, книг.

— В Библию и Коран?

— Да, наверняка в Новом завете и в Коране тоже есть кодовые обозначения, перешедшие из Торы. Но в индуизме их нет, и во множестве иных книг. Замысел не сработал до конца. Евреи слишком дорожили покинутой родиной. Они не желали ассимилироваться.

— Но в Торе прямо сказано, что эта земля дана евреям, и они должны сюда вернуться…

— Да, так написано словами. Чтобы сохранить у народа стимул. Стимул хранения текста. Он должен был быть подкреплен не только внутренним самоощущением, но и прямым указанием. А желание слиться со всем человечеством, желание нести людям…

— …Волю Его, — сказал Йосеф. Оказывается, он внимательно слушал разговор. — И для того, чтобы быть проводником этой воли, не всегда нужно знать, в чем она заключается. В каждой ситуации нужно уметь выбрать. Господь дал нам свободу воли…

— …и ограничил ее шестьюстами тринадцатью заповедями, смысл большей части которых мне никто объяснить не смог, — сказал И.Д.К.

— Смысл открыт лишь Творцу, а мы выполняем Его волю.

— Будучи свободны проявлять свою.

— О чем мы спорим? — сказала Дина. — Сейчас не время…

— Нет, нет, Дина, — отмахнулся И.Д.К., заметив неожиданно, что с удовольствием произнес это имя. Он запнулся на мгновение, ему захотелось произнести его еще раз, будто имя тоже было кодом, ключом, открывшим в нем некую глубину, о существовании которой он не подозревал. Он повторил: — Нет, Дина, это важно, потому что на самом деле заповеди имели совершенно реальный и физический смысл. Конечно, можно часть из них объяснить общечеловеческой моралью, часть — традициями кочевого племени и условиями жизни. Но был более глубокий смысл, направленный на то именно, чтобы текст генетического Кода дошел до нас неискаженным. Иначе… Иначе чтение Кода и явление Мессии породило бы монстров. Понимаешь?

— Ты неправ, — сказал Йосеф, — но сейчас действительно не время для теологического спора. Любой ученик моей ешивы смог бы объяснить тебе…

— Мессия тоже?

— Я должен гордиться тем, что он учился в "Ор леолам". Сожалею, что редко говорил с ним лично.