– Ну вот. Поэтому я говорю, как есть. И танцую я очень посредственно – обычно, когда никто не видит, а ты сказал «классно». Теперь чувствую себя человеком, живущим в двух параллельных Вселенных, дверь между которыми внезапно распахнулась. Осталось придумать, как объяснить родным, где же я настоящая. Хочешь правду?

Воробышек отпил молока и оставил кружку в руке.

– Давай.

– Если бы мы встретились в клубе, я бы не согласилась, чтобы ты проводил меня домой. Даже если бы заметил. Только не спрашивай почему. Тебе ведь все равно.

Данил подумал и кивнул:

– Окей, принимаю. Тогда спрошу другое.

Я опустила свою кружку на колено, и он продолжил:

– Если здесь я, Ромашка, то где-же твой настоящий парень? Тот, который серьезный и деловой. Как будете с ним выкручиваться завтра? На меня не рассчитывай, я ничего опровергать не стану. Разошлись и забыли, это ясно, но мне бы не понравились такие игры, будь я на его месте.

– Какие?

– Что бы меня легко заменили другим. Ты заменила.

Воробышек вновь пил молоко, а я поняла, что остаться с ним в спальне было плохой идеей.

Встав с кровати, заправила за ухо прядь волос и повернулась в сторону двери.

– Ладно, спокойной ночи, Даня. Я лучше пойду, не буду тебе мешать.

Но сделав всего пару шагов, услышала за спиной негромкий смешок:

– Струсила, Золушка? А мне показалось, ты не из тех, кто легко сдается. Или все-таки показалось? Это ведь ты потеряла туфлю у машины, когда спешила мне помочь?

Да, я. Только какая ему разница, где мой парень, если мы больше не увидимся? Уже завтра забудем друг друга и вернемся каждый в свою жизнь. Зачем ему знать?

– Смотри, не потеряй тапок, бегунья. Второй раз я на твои серые глаза не куплюсь!

Думаю, именно последнее обещание меня и остановило. В конце концов, это я сегодня лишила парня свидания, а теперь хочу лишить и общения. Что, если ему просто неловко находиться в чужом доме, вот и спрашивает из праздного любопытства, чтобы не молчать. Все равно в комнате кроме меня никого нет.

Я остановилась и обернулась. Обняла одной рукой себя за плечо, а в другой сжала кружку. Молоко в ней все еще было горячим и приятно согревало пальцы. Мне ничего не стоило остаться в спальне еще на чуть-чуть, поэтому, подняв глаза, ответила:

– Я одна буду выкручиваться завтра. И послезавтра – тоже. Потому что его нет – парня.

– Совсем? – кажется, я вновь удивила Воробышка. Да так, что и ухмылочка с лица пропала.

– Совсем. Я его придумала, – смело призналась.

– Зачем?

– Затем. Тебе не говорили, Даня, что ты слишком любопытный?

– Постоянно! – и не подумал отступить парень. – Особенно в детстве бабуля ворчала. Когда я совал нос в ее тазики с тестом, она все время повторяла: ах ты, удав прожорливый, ну до чего любопытный! Могла и скалкой огреть, но не больно. Я был ее любимчиком.

«Любимчик» неспеша допил молоко и отставил кружку. Приподняв бровь, вернул на привлекательное лицо ухмылочку, ожидая моего ответа. А я поймала себя на мысли, что привыкаю к его мимике.

– Так зачем придумала, Ромашка?.. Ну, ты даешь!

– А зачем тебе спать с девушкой, если она – твоя подруга? – парировала я. – Или у тебя комплекс в отношении женщин? Может, ты боишься им не понравиться и сначала заручаешься дружбой?

Мне хотелось уколоть парня в ответ на его любопытство, а вышло всё наоборот.

Воробышек вдруг тихо рассмеялся, на секунду прикрыв глаза, и показал свой идеальный оскал.

– У меня нет комплексов с женщинами. Никаких! – легко признал очевидное. – Но я тебя понял, Рита… – он азартно куснул губы, складывая руки на груди. О, нет! Я снова моргнула, засмотревшись на его гладкие бицепсы и плечи. – Ты сейчас хотела сказать, что я не нравлюсь тебе, верно?

– Д-да. Нисколечко, – я послушно кивнула, но тут же опомнилась. – То есть, я совсем не это хотела сказать!

– Ромашка, мы можем гадать вечность, что именно ты хотела сказать, но чтобы знать наверняка, предлагаю нам сыграть в игру. Правда в ответ на правду, идет?

Я прищурилась, с недоверием глядя на парня.

– То есть, на любой свой вопрос ты хочешь получить честный ответ? – догадалась. – А я тоже могу тебя спросить обо всем?

– Абсолютно! – подтвердил Воробышек мою догадку, но уточнил: – Если тебе хватит смелости, конечно! Всегда интересно узнать тайное о человеке, которого больше никогда не увидишь. А еще хочу убедиться в правдивости слуха: правду ли говорят, что с незнакомцами мы намного откровеннее, чем с друзьями.

Мне это тоже было интересно. Сам того не ожидая, парень смог меня зацепить, и я осторожно спросила, уже понимая, что попалась на его крючок:

– И каким же будет условие этой игры?

– Обычным. Если я поймаю тебя на лжи, ты должна будешь исполнить любое мое желание.

– Что?!

– Например, трижды прокукарекать с балкона. И заметь, это я вырос! Когда мне было четырнадцать, я подбивал девчонок на куда более интересные вещи.

– Ты с ума сошел? – изумилась я, представив на секунду подобное. – Ни за что!

– Или принести мне горячий бутерброд, – лениво продолжил Воробышек. – Я могу есть в любое время суток, Ромашка. Уверен, ты проиграешь, и сможешь в этом убедиться. Ну, или заставишь убедиться меня – если проиграю я и выполню твое желание.

Не знаю, на что мы сейчас оба подписывались – до сих пор у меня не было опыта подобных откровений, но, подумав, рискнула согласиться:

– Ну… хорошо. Только я первая.

– Идет. Спрашивай.

Окна в городе постепенно гасли, ночь вступала в свои права и под ее пологом было проще казаться смелой.

Я медленно отпила несколько глотков молока, облизала губы и посмотрела в глаза парня – темные и внимательные в неярком свете спальни.

– Свой вопрос я тебе уже задала. Так почему брюнетку из машины ты назвал подругой?