Эдди и Фил были лучшие друзья – одно время Фил даже жил в доме у Эдди. Они были как братья, что имело свои отрицательные стороны, потому что они и дрались как братья. Один посмотрит, другой скажет что-нибудь – и начинается. Они избивали друг друга страшно. Постоянно этим занимались. Однажды мы ехали на концерт в Брайтон, и всю дорогу Фил и Эдди колотили друг друга. Когда мы приехали, у Фила стоял синяк под глазом, а у Эдди плоховато работала рука. Но когда пришло время выходить, я сказал: «Стоп. На сцену». Они отряхнулись, сказали: «Хорошо», и мы сыграли концерт. Затем, когда мы спускались со сцены, Фил дал Эдди сзади по шее, тот полетел на землю, и все началось по новой. В драке они стоили друг друга.

Наши фэны всегда считали Эдди самым спокойным членом группы, но на самом деле он был жестче, чем Фил. Когда в ход идут кулаки, он тот еще сукин сын. Помню, однажды они с Филом пришли мне на выручку. Один парень налетел на меня сзади в кабаке на Портобелло-роуд, и Эдди с Филом вцепились в него и в двух его приятелей, вышвырнули их за дверь и пинками погнали по улице! Мне самому ни разу не удалось кого-то из них ударить. Я не мог до них добраться, потому что все сделали Фил и Эдди. Кстати, через неделю тот парень из паба сломал о мою голову бильярдный кий! Вот были времена, да?

Этот новый состав Motörhead существовал несколько месяцев, когда Тони Секунда устроил нам запись сингла для лейбла Stiff Records. Летом 1976 года мы записали White Line Fever (эту песню мы сочинили все втроем) и Leaving Here для этой фирмы. Каким-то образом на United Artists об этом прознали, и они стали ставить нам палки в колеса, потому что официально наш контракт с ними еще действовал. К тому времени мы никак не общались с United Artists уже несколько месяцев – не знаю, почему им было не насрать. Но до 1977 года они не давали нам выпустить этот сингл, что портило нам все планы.

Остаток 76-го и начало 77-го мы провели, выступая то тут, то там: мы сыграли много отдельных концертов. Однажды в дискотечном клубе в Шрусбери – который назывался, Господи помилуй, Tiffany’s! – мы с Эдди оба упали на сцене, просто растянулись навзничь в полный рост. Там был такой скользкий пол из пластика, подсвеченный снизу. Но наши роуди помогли встать только мне – Эдди обращался с ними как хозяин со слугами, так что они оставили его на полу. Он лежал на спине в полной уверенности, что сейчас его поднимут, и совершенно напрасно. По дороге на другой концерт Фила что-то рассердило, и он пнул наш фургон так, что сломал палец. Настроение в группе было хуже некуда, все наши усилия уходили в пустоту. Мы голодали, жили в сквотах, а успех не приходил. Я был готов продолжать, но Фил и Эдди хотели все бросить. Это была не их группа, и у них не было такой преданности этому проекту, как у меня. В конце концов в апреле, после многочисленных споров, мы решили сыграть прощальный концерт в лондонском Marquee и на этом поставить точку.

Я тогда подружился с Тедом Кэрроллом с лейбла Chiswick Records. Я попросил Теда привезти мобильную студию, чтобы записать наше последнее выступление и оставить нашим фэнам своего рода сувенир. Привезти студию в Marquee у Теда не получилось, зато после концерта он зашел в гримерку и сделал нам предложение.

– Если хотите сделать сингл, я дам вам два дня на студии Escape в Кенте.

Мы отправились на Escape с нашим продюсером Спиди Кином – он когда-то играл в группе Thunderclap Newman, у которой был хит Something in the Air – первое место в Англии. За два дня мы записали одиннадцать песен без вокала. Мы все считали, что нет смысла делать сингл: пусть от нас останется хотя бы один целый альбом. Так что мы пошли напролом и за 48 часов, не прерываясь на сон, сыграли столько материала, чтобы хватило на альбом. Спиди Кин и звукорежиссер Джон Бернс держались на спидах, потому что не могли позволить себе пойти спать: времени не хватало, а они хотели сделать альбом так же сильно, как мы сами. Для одной только песни Motörhead они сделали двадцать четыре микса! Потом они меня спросили, какой вариант мне нравится больше всего – как будто их все упомнишь. Послушаешь три варианта, а после этого они уже все одинаковые. Я сказал: «Пошло все к черту! Вот этот берем!»

Тед приехал к концу второго дня, чтобы послушать две законченные песни, а мы ему показали одиннадцать незаконченных. Но когда он их слушал, стоя в углу комнаты, он отплясывал какое-то буги, и мы поняли, что он наш! Он дал нам еще несколько дней, чтобы записать вокал и добавить последние штрихи, и Motörhead стал нашим первым альбомом, который вышел в свет. К тому времени мы отвоевали у United Artists свою свободу и снова были в игре.

Всего мы записали для Chiswick Records тринадцать песен, и восемь из них попали на альбом. По большей части это был материал с On Parole, который мы записали заново: Motörhead, Vibrator, Lost Johnny, Iron Horse, Born To Lose и The Watcher. Еще мы записали две новые песни, White Line Fever и Keep Us On The Road, и песню Джонни Бернетта Train Kept A-Rollin’ (вы, наверно, знаете ее в версии Aerosmith – для них это был хит)[39]. Остальные песни, которые на альбом не попали, – City Kids (би-сайд сингла Motörhead); песня ZZ Top Beer Drinkers and Hell Raisers; I’m Your Witchdoctor – классная песня Джона Мэйолла и Эрика Клэптона; On Parole и инструментальный джем под логичным названием Instro. Эти последние четыре песни были изданы как мини-альбом The Beer Drinkers EP в 1980 году, когда мы уже давно ушли с Chiswick Records и, по ничуть не удивительному совпадению, приближались к зениту своей славы. Опять же, это было самое время срубить бабла – по крайней мере, для лейбла. С тех пор я никогда не записывал больше песен, чем нужно! С другой стороны, я не держу зла на Теда Кэрролла – в конце концов, он спас мою группу!

Тогда же у нас начались разногласия с Секундой. Например, он хотел, чтобы мы постриглись! Конечно, мы не собирались этого делать. Дуг Смит снова появился на горизонте, когда поставил нас в тур по Англии с Hawkwind – он все еще был их менеджером. Это был июнь 1977 года. Нам, как всегда, сопутствовала удача: за день до начала тура Фил сломал руку в драке. Мы сидели у меня дома, расписывали свое сценическое оборудование, и приходит один парень, джанки, неприятный тип. Мы попросили его уйти, но он не уходил, так что Фил вытолкал его за дверь и дал ему по морде. К несчастью, из-за этого удара у него одна костяшка буквально вмялась в кисть. Мы в результате примотали барабанную палочку к его перебинтованной руке клейкой лентой, и весь тур он играл так. В остальном тур был хороший, и с Hawkwind мы ладили.

Пару месяцев спустя Фил снова получил травму, с более разрушительными последствиями. Мы как раз начали тур в поддержку нового альбома, который должен был со дня на день появиться в продаже, и на разогреве у нас играла группа The Count Bishops – очень хорошая. Мы назвали этот тур «За болевым порогом» – нам следовало быть осмотрительнее. Мы сыграли концертов пять, когда Фил поссорился из-за Байкерши Ирен с Бобсом, одним из наших техников. На этот раз он не отделался костяшкой, а сломал запястье, так что нам пришлось отменить весь тур. В тот же вечер Тони Секунда уволил Бобса, но на самом деле Бобс был не виноват. Жаль, что так вышло, Бобс хорошо работал с нами – он ходил по телефонным будкам с мешочком двухпенсовых монет и организовывал нам концерты. Но вообще это не важно – прежде чем мы смогли снова давать концерты, нам пришлось ждать, пока у Фила заживет рука, и мы не играли до ноября, когда выступили в Marquee.