Чейз кивнул. Она права. Им обоим надо отсюда уехать.

– Ну что ж…

Он посмотрел на свою бывшую жену. Энни сидела на краешке кресла-качалки, лодыжки скрещены, руки стиснуты. Лучи вечернего солнца бросали золотистые отблески на ее волосы. Она выглядела такой кроткой, нежной и такой ранимой… Он представил, что идет к ней, обнимает ее, целует и говорит, что она единственная женщина, которую он когда-либо хотел, единственная женщина, которую когда-либо любил.

– Дело в том, – сказал он мрачно, – что мы оба забыли об одной вещи. Рейсов до завтра нет, детка. И гостиничных номеров – тоже.

– Ой. – Энни прикусила губу. – Ну ничего. Я подожду в аэропорту.

– Это плохая идея.

– Это прекрасная идея, – ослепительно улыбнулась она. – Я всегда любила аэропорты. Я могу купить себе десяток журналов и хот-дог, свернуться в уголочке и…

– Послушай, мы останемся здесь. Но будем вести себя по-другому. Новые правила игры. Никаких разговоров о прошлом или о нас. Хорошо?

– Прошлое и мы – это все, что у нас есть, – спокойно сказала Энни. – Не представляю, как мы сможем не говорить об этом.

Чейз долго смотрел на нее, потом вздохнул и запустил пальцы в волосы.

– Пойду поищу парня, который нас сюда привез. Пусть отвезет нас обратно. Я позвоню мистеру Танаке и попрошу дернуть за ниточки, чтобы устроить тебе номер в гостинице. Или останусь с тобой в аэропорту, пока ты не сможешь улететь.

– В этом нет необходимости.

– Послушай, мы можем закончить наш спор потом. А сейчас дай мне привести этот механизм в движение.

Чейз вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Энни откинулась в кресле-качалке. Ее трясло, она чувствовала, что вот-вот разрыдается. Лишнее доказательство того, в каком напряжении она находилась последние два дня.

Она сделала глубокий вдох, раскачала кресло и стала дожидаться своего освобождения с этого острова. Освобождения от Чейза и от тысячи ненужных воспоминаний.

– Он уехал.

Энни открыла глаза и опустила ноги на пол.

– Кто? – спросила она хриплым голосом и потерла глаза руками. – Кто уехал?

Чейз прислонился к стене и скрестил руки. Его лицо было словно высечено из гранита.

– Тот парень, который привез нас сюда.

У Энни закружилась голова.

– Я не… не поняла, что ты сказал. Ты имеешь в виду парня с лодкой?

– Точно.

Энни уставилась на него.

– Мы застряли здесь?

– Вот именно.

– Ну… ну… позвони своему мистеру Танаке. Скажи ему…

– Перестань его так называть! Он не мой мистер Танака. – Чейз бросил на нее негодующий взгляд. – Кроме того, я уже пытался позвонить ему.

– И что?

– И ничего. – Он пожал плечами. – Здесь нет обычного телефона, только радиотелефон. А он, по-видимому, не работает.

Энни прикусила губу и поборола надвигающийся приступ истерики.

– Если ты считаешь, что это предмет для шуток, Чейз…

– Неужели похоже, что я шучу? – скованно улыбнулся он. – Парень оставил записку в кухне. Мы здесь заперты до завтра.

– Это невозможно. Почему он бросил нас здесь?

– Не знаю. Мне, в общем-то, все равно. Знаю только, что мы должны воспользоваться ситуацией наилучшим образом, пока этот идиот с лодкой не покажется здесь завтра в восемь утра.

– В восемь, – повторила Энни онемевшими губами. Она посмотрела на часы. Шестнадцать часов. Шестнадцать часов с бывшим мужем.

– Просто смирись с этим, – сказал Чейз. – Это место… эта гостиница для новобрачных – не моя идея.

– Очень надеюсь, что нет. Потому что, если это была твоя идея, мне придется тебя разочаровать.

У нее перехватило дыхание, когда Чейз схватил ее за плечи и поставил на ноги.

– Леди, с меня довольно упреков! Уверяю тебя, я не настолько сгораю от желания лечь в согретую женщиной постель, чтобы пойти на такие ухищрения.

Он, конечно, прав. Ее обвинения глупы. И во всем остальном он тоже прав. Чейз никогда бы не прибег к уловкам, чтобы затащить женщину в постель. Он вообще-то… как Деб назвала его в день свадьбы? Классный мужчина, вот как. Всегда был классный, особенно сейчас, в период своего расцвета. Мужчина, который может вскружить голову женщине без всяких усилий с его стороны.

Неудивительно, что ей так часто попадались в газетах его фотографии под руку с очередной улыбающейся девицей.

Честно говоря, хотя ей очень не хотелось это признавать, но они вовсе не были девицами. Это были женщины неизменно красивые и элегантные. Как Дженет Пендлтон, которая станет его женой.

У нее запершило в горле. Глупо было бы заплакать.

– Ты прав, – сказала она.

– Да, конечно, прав.

– Все, что с нами произошло: сначала этот самолет, теперь… то, что мы застряли здесь, – просто… как это называется? Карма.

Чейз не верил своим ушам. Энни с оливковой ветвью мира в руках? Это казалось непостижимым, но, черт возьми, то, что случилось с ними за последние сорок восемь часов, тоже непостижимо. Если это знак перемирия, что он, Чейз, потеряет, приняв его? Ночь он собирался провести в этом кресле, значит, было бы лучше для них обоих не скандалить.

– Карма, – сказал он, убирая руки с ее плеч. – Не говори мне, что ты ходишь на курсы по восточным религиям.

Энни улыбнулась и покачала головой.

– Я купила компьютер. И так сказал парень, который его налаживал. Это карма, если вам достанется компьютер, который работает хорошо, а если нет – это тоже карма.

– Ты купила себе компьютер?

– Для работы. Но, как оказалось, и для развлечения тоже. Интернет и все такое.

– Угу. Кто научил тебя работать на нем? Этот жен… Хофман?

– Я сама научилась. Ну, с помощью Дон.

– Здорово, – улыбнулся Чейз. – Может быть, как-нибудь ты научишь меня чему-нибудь. Я до сих пор не умею пользоваться более сложным инструментом, чем дырокол.

– Конечно, научу.

Их взгляды встретились, а потом Чейз отвел глаза и сделал вид, что оглядывает комнату.

– Честное слово, мне жаль. Мне и в голову не пришло, что Танака отправит нас сюда.

– Дом великоват, я согласна, – улыбнулась Энни. – Но он прекрасен. Может быть, там, откуда он родом, гостиницы именно такие.

Чейз усмехнулся.

– Он из Далласа, детка… то есть Энни. Нет, я просто думаю, он решил, что мы хотим побыть вдвоем.