Дубровская с удивлением осознала, что уже защищает Ушакова. А ведь еще неделю назад она охотно принимала версию следствия. Неужели на нее так сильно подействовал фокус с кошельком? Но вместе с этим странным чувством к ней пришло и сожаление о том, что она выболтала подруге Кати свой небольшой секрет. Ей следовало бы лучше заботиться о сохранении адвокатской тайны.

Но на собеседницу откровения адвоката не произвели особого впечатления. Она только фыркнула.

– Подумаешь, какая-то шапочка! Да запропастилась она куда-нибудь в пылу борьбы. Эка невидаль! Я так понимаю, Аркадий там устроил нешуточную драку. Странно, что он вообще соизволил выйти встречать жену. Мне казалось, ему всегда было на нее наплевать! – При этом Светлана покосилась в сторону кровати. Но Катя лежала с закрытыми глазами и не подавала признаков возмущения. Честно говоря, она не демонстрировала и признаков жизни. Женщинам показалось это подозрительным. Светлана даже нахмурилась.

– Кать! Ты меня слышишь?

Серебровская и бровью не повела. Тогда Светлана, распахнув дверь, выскочила в коридор. Секунда – и она уже была в ординаторской.

– Быстро! Кто-нибудь, осмотрите Серебровскую!

В палате появилась женщина в белом халате. Она поспешно подошла к кровати, вгляделась в лицо пациентки, затем взяла ее за руку и пощупала пульс.

– Все нормально, – констатировала она. – Просто глубокий сон.

– А почему у нее лицо как у покойницы? – не отставала Светлана. Она была права. Лицо Серебровской казалось восковым.

– А вы бы перенесли то, что с ней случилось ночью, тоже выглядели бы не краше, – заметила врач. – Это у нее остаточные явления. Через несколько дней все придет в норму. Кстати говоря, а вы кто такие? Что вы делаете в ее палате?

– Мы подруги, – ответила Светлана без малейшего замешательства. Видимо, ей не хотелось вдаваться в долгие объяснения, кто здесь и зачем.

– Шли бы вы домой, подруги, – поджала губы врач. – Сегодня мы уже достаточно выслушали от ее мужа, да и от следователя тоже. Как мы можем отвечать за то, что принимает пациентка, если у нее палата как проходной двор? Следовало бы завести дневник посещений и отмечать всех ее гостей.

– А что, у нее бывает так много гостей? – удивилась Дубровская. Ей казалось, что Катя живет в узком мирке, ограниченном рамками дома.

– Немного. Но хлопот с ними хватает. Вот вчера, например, приходила одна женщина, примерно тех же лет, что и наша больная. Вроде как с виду порядочная посетительница. Не знаю, чего уж там они не поделили. Но шум из палаты был слышен даже в ординаторской. Дежурный врач был вынужден вмешаться и пригрозить вызвать охрану. Дамочка на прощание плюнула на пол и сказала что-то вроде: «Пропади ты пропадом». А позже случилась эта оказия. Вот теперь пойди и разберись, кто тут виноват.

– Странно, что Катя ничего мне о ней не сказала, – удивилась Дубровская. – Но следователь хотя бы в курсе дела?

– Мы о ней ему сообщили. Но он сказал, что у женщины алиби. Она ушла до того, как Серебровская приняла лекарство.

Какая беспечность! На взгляд Елизаветы, было необъяснимо, почему сыщик пренебрег опросом женщины, находившейся в палате больной до инцидента, тем более что, по словам персонала, между ней и Серебровской произошел конфликт.

– Это Маруся, родная сестра Екатерины, – отмахнулась Светлана. – Вряд ли от нее был бы толк. Между нами говоря, она немного не в себе. Несчастная старая дева с неустроенной судьбой. Она периодически закатывает истерики. Сбрасывает гормоны, как говорит Катя. Но она совершенно безвредна, уверяю вас!

– Если бы можно было так верить всем… – задумчиво проговорила Елизавета. Ей история с посещением бедной родственницы очень не понравилась. Странно, что все остальные отнеслись к ней как к чему-то заурядному, не заслуживающему внимания.

– Давайте выйдем отсюда, – предложила Светлана. – Наверное, не совсем уместно вести такие разговоры у постели больной, тем более спящей.

Неизвестно, почему вдруг в ней проснулась такая щепетильность, но Лиза посчитала нужным с ней согласиться. Они вышли из палаты и вместе двинулись по коридору. Врач проследила за тем, чтобы гостьи покинули отделение, и прикрыла дверь в палату Серебровской. Теперь она была спокойна.

Женщины спустились по лестнице в вестибюль, где уже начали появляться первые посетители. Круглые часы на входе показывали шесть.

– Пойдемте отсюда, – предложила Светлана. – Не ровен час, сюда принесет Аркадия, а мне бы не хотелось с ним встречаться. Здесь рядышком есть кафе, ничего особенного, но кофе там подают отменный. Мы могли бы посидеть там немного.

В планы Елизаветы не входили беседы с подругой Серебровской. Но коли уж так произошло и их встреча с Катей оказалась скомканной и бесполезной, стоило пользоваться тем, что предлагал случай. Ко всему прочему, Дубровская тоже не хотела столкнуться с Аркадием. Ей было бы неуютно, если бы он посчитал ее любопытной, сующей нос не в свои дела.

Женщины пересекли больничный парк и вышли на оживленную улицу. Кафе располагалось неподалеку, в уютном закутке между двумя многоэтажками. Рыжеволосая спутница Дубровской, похоже, бывала здесь часто. Едва они успели занять столик в самом конце зала, к ним подошла приветливая официантка и приняла заказ.

Светлана тряхнула своими чудными волосами, и они красивой медной волной легли ей на плечи. Здесь, в полумраке кафе, ее лицо казалось еще необычнее. Волосы, глаза, губы контрастировали с белой полупрозрачной кожей. Но в этой яркой, бьющей в глаза красоте было что-то странное, отпугивающее и вместе с тем необычайно притягательное. Такими завораживающими в сказках бывают только ведьмы. Они влекут к себе, а потом губят.

Дубровская поймала себя на мысли, что ей совсем не хочется смотреть в эти зеленые глаза с большими черными зрачками. Ей казалось, что она впадает при этом в какое-то странное оцепенение. Может, поэтому она так не хотела сюда идти? Официантка принесла кофе, и Лиза была ей безмерно благодарна, ведь теперь она имела возможность мешать ложечкой сахар и смотреть за тем, как оседает в чашке кремовая пенка.

– Не стоит искать в темной комнате черную кошку, – сказала вдруг Светлана. Это была фраза из известного фильма, но в устах Лизиной собеседницы она звучала как-то по-новому. – Не было никакого отравления.

– Как же не было?! – возмутилась Дубровская. – Катя едва осталась жива. Да и следователь утром говорил мне…

– Это было утром. Но потом, побеседовав с врачами, мужем и мной, он принял решение, что разумно этот инцидент оставить за рамками следствия. В нем нет никакого криминала. Это всем совершенно ясно.

Последняя фраза звучала слишком настойчиво для того, чтобы с ней согласиться. Светлане хотелось, чтобы ее собеседница, вслед за врачами, следователем, Аркадием и ею самой, приняла этот факт как неоспоримую истину. Никакого отравления не было…

– Боюсь, я так не думаю, – возразила Лиза, по-прежнему не решаясь поднять глаза от чашки. – Катя сказала мне, что ее пытаются убить, и мне кажется, для нее это были не пустые слова.