сна на пружинной койке, на мягком матраце, застланном белоснежной простынёй и одеялом в таком же белом пододеяльнике, почувствовал себя наверху блаженства. Но так было в первые 2–3 дня. Затем бесконечные прогулки, чтение книг и газет, слушание радио, которое вновь стало сообщать нерадостные сведения, всем им, в том числе и Алёшкину, показалось столь скучным и ненужным, что эти люди, привыкшие к ежедневному, чуть ли не круглосуточному труду, томились от безделья и не чаяли, когда окончится этот неожиданный отпуск.

Борис, как и некоторые другие, не дождавшись окончания отпуска, на четвёртый день уже ехал на попутной машине в свою родную дивизию.

* * *

Отвлечёмся на некоторое время от нашего героя и той маленькой, в масштабе войны, воинской части, в которой он служил, и коротко опишем те события, которые произошли на фронтах Великой Отечественной войны за этот период времени.

После победного сражения под Москвой, начавшегося ещё в середине декабря 1941 года, Красная армия ликвидировала непосредственную угрозу столице. Более того, уничтожая растерявшихся «непобедимых» фашистов, войска до начала апреля продолжили успешное наступление на Центральном участке фронта и к описываемому нами времени полностью очистили от врага Московскую, Калининскую, Калужскую и Тульскую области, освободив тысячи населённых пунктов и отбросив немецкие армии группы «Центр» на 250, а в некоторых местах — более чем на 300 километров на запад от столицы. Фашистские войска, закрепившись на этих участках фронта, перешли к обороне.

Как мы помним, ещё в декабре 1941 года Красная армия освободила город Тихвин и, оттеснив противника на запад, остановилась на линии: Ладожское озеро, Вороново, восточный берег озера Ильмень, расчистив почти всю железнодорожную линию, связывавшую Москву и Ленинград, за исключением небольшого участка протяжённостью около ста километров с узловой станцией Мга, который всё ещё оставался в руках противника.

С конца декабря 1941 года до 2 января 1942 года проходила Керченско-Феодосийская операция, но полного успеха она не имела, и Красная армия, потеряв значительные силы, к 14 мая 1942 года оставила город Керчь.

В мае 1942 года наша армия пыталась освободить город Харьков, но и эта операция не была успешной.

На фронте против Красной армии гитлеровцы сосредоточили огромное количество войск. В начале 1942 года на советско-германском фронте находилось 182 дивизии, в том числе 19 танковых, 15 моторизованных, и 25 бригад с общим числом 6 200 000 солдат, 43 тысячи орудий, 3 230 танков, 3 400 самолётов. До сих пор не был открыт второй фронт: США и Англия не начинали активных боевых действий против фашистской Германии в Европе.

Кроме того, советское правительство, зная, что Япония нацеливает на восточные границы СССР целую Квантунскую армию, вынуждено было держать значительные вооружённые силы на Дальнем Востоке.

И, наконец, стремительное массированное наступление фашистских войск летом 1941 года заставило срочно эвакуировать основную массу металлургических и оборонных заводов на восток, в районы Центральной и Западной Сибири и, следовательно, сократить на время выпуск необходимой военной техники.

Всё это не позволило советскому командованию развить достаточно сильно начавшееся в декабре 1941 года наступление Красной армии. А это дало возможность фашистам оправиться и к началу лета 1942 года предпринять новое наступление, на этот раз в юго-западном направлении. Его целью было перерезать Волгу, захватить Кавказ и Черноморское побережье и овладеть нефтяными районами Советского Союза. Разумеется, при этом отрезать Москву от остальных промышленных районов страны.

Всё, что мы только что описали, в то время, о котором идёт речь, ни Алёшкин, ни большинство его знакомых и друзей не знали. Ведь это, как, впрочем, и многое другое, стало известно лишь через много лет после окончания войны. Тогда же все люди были словно уткнувшиеся в кирпичную стену, и могли более или менее хорошо рассмотреть только кирпичи напротив их глаз и лица, а общее представление о всей стене для них оставалось просто недосягаемым.

Так было и с Борисом. Он видел, что фашисты в окопах, блиндажах и дотах, расположенных напротив их 65-й стрелковой дивизии, устроились прочно, и что у них нет недостатка ни в боеприпасах, ни в оружии. По каждому, даже пустяковому как будто, поводу они открывали пулемётную, миномётную и артиллерийскую стрельбу.

Это-то ему пришлось испытать уже не один раз на собственном опыте. И машину его, когда проезжала по рокадной дороге, несколько раз пытались накрыть миномётным огнём. Когда он пробирался из тылов какого-нибудь полка к батальонному медпункту, не однажды приходилось ложиться в снег, а иногда и прямо в болотистую жижу, и пережидать в таком положении полчаса и долее, пока чем-то обеспокоенные немцы не прекратят бросать мины.

Видел он также, что зимой и весной 1942 года при любой ясной погоде над армейскими тылами кружились значительные группы фашистских бомбардировщиков, защищаемых «мессершмиттами», а с нашей стороны навстречу 12–15 немецким самолётам вылетала тройка или, в лучшем случае, шестёрка «ястребков». И хотя лётчики этих юрких самолётов вели самоотверженный бой, численное превосходство фашистов давало себя знать.

Рассказали мы об этом совсем не для того, чтобы своими словами изложить историю Великой Отечественной войны, совсем нет. Ведь об этом написано, и очень хорошо написано, много настоящих военно-исторических исследований и произведений художественной литературы, и нам попросту невозможно со всем этим тягаться. Но вкратце напомнить ту исторически сложившуюся обстановку, о которой мы сообщаем спустя более сорока лет, вероятно, необходимо. Без воспоминаний об этом не будут понятны действия и поведение наших героев.

* * *

Пока Алёшкин находился на совещании, а затем в отпуске, медсанбат № 24 передислоцировался на новое место. Предполагалось, что лечебной работы в батальоне будет очень немного, поэтому развернули всего четыре палатки ДПМ — сортировку, операционно-перевязочную, госпитальную и эвакопалатку — и две ППМ, в одной из которых поселился комбат и комиссар медсанбата. Все остальные службы, а также личный состав батальона, разместились в отремонтированных землянках и бревенчатых домиках, доставшихся «по наследству».

Нужно немного сказать об обстановке, царившей в медсанбате. К этому времени, то есть примерно за год существования медсанбата № 24, в нём образовалась определённая группа врачей, наиболее опытных, хорошо показавших себя за время боевых операций и завоевавших среди остальных врачей и всего медперсонала большой авторитет. Состояла эта группа из командира госпитального взвода З. Н. Прокофьевой, командира сортировочного взвода Л. Д. Сангородского, командира операционно-перевязочного взвода, а теперь и ведущего хирурга С. В. Бегинсона. Пока Алёшкин был в составе батальона, в эту группу входил и он. Теперь же, с назначением его начсандивом, в этой группе осталось три человека. Благодаря своим знаниям и старательной работе