Я влюбилась в него…

А это не лечится. Как и мои поруганные честь и достоинство.

И плач медленно, но верно перерастал в истерику, которую уже было не остановить. Я не знала как. Я просто выла побитой собакой, но становилось только еще хуже и хуже.

Спустя бесконечность в дверь моей комнаты постучалась бабушка. Оказывается, я пропустила обед и ужин. Но мне нечего было ей сказать. Да я и не могла. Сорвала голос, и теперь из моего горла вырывались лишь сиплые хрипы. Не более.

Но самое страшное началось ночью. О, мои мозги решили, что это самое время, чтобы начать измываться надо мной и потопить в бездне отчаяния. Мастерски лишая меня разума…

Где сейчас Рома? Конечно, с другой. С новой жертвой, которой он сладко улыбается и также виртуозно навешивает лапшу на уши. И она не откажет ему. Как можно? Она пойдет за ним точно, как и я. И он будет целовать ее, трогать, ласкать, пока не возьмет ее всю. И будет жарко шептать девушке свое привычное:

— Давай, маленькая моя, кончай!

Двое суток без сна. Двое суток я провела в персональном чистилище. Двое суток наедине с собой, терзаемая предательством и чувством абсолютной никчемности. Есть не могла. Пробовала, но почти сразу же меня выворачивало наизнанку, а дальше становилось в разы хуже.

Бросила это гиблое дело.

Бабушке врала, что заболела. Приехавшему доктору даже не открыла дверь. Но в понедельник ко мне почти с боем прорвалась Марьяна. Видеть ее было тошно. Потому что она меня предупреждала, а я не послушалась. Дура махровая.

Но дверь все же открыла, понимая, что скрываться вечно не получится, как бы мне того не хотелось, и двинулась на балкон, где сразу уселась в глубокое подвесное кресло, натягивая на голову капюшон почти до носа. Поджала колени к груди и уткнулась в них, тяжело вздыхая.

Мне больно. Я не хочу говорить. Да только всем насрать. Абсолютно всем! Типа беспокоятся, помочь хотят, даже не догадываясь, что каждое сказанное мной слово смерти подобно.

— Соня, что с тобой? — слышу я обеспокоенный голос подруги, но на языке крутятся только колкие и обидные фразы.

Я действительно могла бы их сказать, если бы была сукой, просто ради того, чтобы выплеснуть хоть каплю своего отчаяния, но не могу так поступить с человеком, который ни в чем не виноват. Который хотел как лучше.

— Сонечка, милая, это из-за твоего охранника ты такая? — и ее ладонь ласково гладит меня по голове.

Не выдерживаю и тут же снова начинаю реветь. Увы, но жалость пережить труднее всего. Не могу ответить, только киваю и захлебываюсь слезами, сразу же задыхаясь от этой нескончаемой агонии.

— Он что-то тебе написал или сказал, да? Что-то обидное, Сонь? Или вы просто поссорились, и ты теперь такая грустная? Да?

Поднимаю на нее свои несчастные глаза и долго смотрю на девушку, но все же выдыхаю сбивчиво и надсадно:

— Ничего.

— Что?

— Он сгасился. Совсем, Мань, — и новая порция горьких слез обожгла мне щеки.

— Как так сгасился?

— Как? Ну… очевидно, что легко и непринужденно, — еще ниже натянула я капюшон, судорожно всхлипывая.

Несколько минут тишины, пока я ревела, Рябинина пребывала в шоке, а потом она вдруг вскочила на ноги и требовательно спросила у меня.

— Так? Как там назывался тот клуб, в котором вы познакомились?

— «Феромон», — потянула я, и почти нестерпимый спазм скрутил мои внутренности в тугой узел.

— Ага, ну все понятно, — зло выплюнула Рябинина и на минуту замолчала, а потом заговорила, но уже не со мной, — здравствуйте, девушка, меня зовут Марьяна. Тут такое дело, мой брат работает у вас охранником, а я никак не могу до него дозвониться. Очень волнуюсь, вдруг что случилось… А? Что? Как зовут? Так, Рома Красавин… Да, конечно, ожидаю… Что? Не работает такой? А вы уверены? О, спасибо. До свидания…

— Зачем ты это сделала? — устало потерла я лоб.

— Хотела сказать пару ласковых этому мудаку!

— И как успех?

— Сказали, что у них такой работник не числится.

— Уволился, наверное, — пожала я плечами и снова тихо заплакала, уже ненавидя себя за это перманентное состояние.

— Так! Поехали к нему!

— Что?

— Поехали, поехали, Соня!

— Я не хочу!

— Хочешь! Он выйдет, ты плюнешь ему в лицо, и мы уедем. И, вот увидишь, сразу станет легче. Говори адрес! Живо.

— Я не знаю его адреса, Мань!

— Хотя бы примерно?

— Ну… Васька. Новые дома на намывной части, — шмыгнула носом, а потом затараторила, — но я не поеду, потому что это какой-то лютый зашквар, Мань!

— И ничего подобного! — фыркнула подруга и заказала такси, а потом почти силком потащила меня одеваться.

Конечно, выглядела я ужасно. Заплаканное, опухшее лицо, искусанные до крови губы и потухший взгляд. Но я ехала рядом с подругой и ждала встречи с Ромой, как ребенок ждет Нового года. И только ради того, чтобы послать Деда Мороза на три веселые буквы? Господи, неужели я действительно сделаю это?

— Вон тот дом, — указала я на бесконечно длинную новостройку.

— Мужчина, нам вот туда пожалуйста, — скомандовала Рябинина, и таксист послушно свернул к нужному зданию.

Всего пара минут, и мы вышли из машины, а затем двинули дальше.

— Подъезд?

— Не помню точно, но, кажется, вон тот, — кивнула вперед, а потом и еще один раз утвердительно, — да, это он. Лавочка сломана.

— А этаж какой?

— Тринадцатый.

— Боже! Ладно, идем скорей, — и мы проскользнули в дверь вслед за собачником, что вернулся с прогулки со своей таксой.

Лязг металлических створок лифта, молчаливое движение вверх, и вот мы на нужном этаже. Рядом с той самой квартирой без номера.

— Это она?

— Да, — выдохнула я, позабыв как дышать, и в ужасе наблюдала за тем, как Марьяна звонит в дверь. Тихие шаги за ней, и я почти падаю в обморок от напряжения и тотальной тоски.

Неужели это он?

Лязг ключей и нам открывают.

Вот только это не Рома. А молодая, ухоженная женщина лет тридцати.

— Здравствуйте. А вы к кому, девчонки? — спрашивает она у нас, но я не могу ответить ни слова.

Я в ауте. Совершенно!

— Мы к Роме, — требовательно выдает Маня и мстительно прищуривается.

— А, понятно. Это, видимо, тот, кто снимал квартиру до меня. Ну так он съехал еще в прошлый вторник. Извините, новых контактов не оставил…

Слушать дальше я ее просто не смогла. Все рухнуло внутри. Все разбилось на куски. Просто все! На полнейшем автопилоте зашла в лифт и торопливо нажала на кнопку первого этажа. Марьяна за мной, но я больше не в силах себя сдерживать. Я просто сползла вниз, закрыла лицо и разревелась.