Войдя в гостиную, Ланс заметил, что отец и Марго, склонившись друг к другу, увлеченно беседуют. Голоса их звучали приглушенно, интимно. Тетушка права, происходит что-то серьезное. Идея о Марго как о мачехе начала ему нравиться. Пора его отцу получить свою порцию счастья.

Брюс выпрямился.

— Выглядит исключительно аппетитно. Возможно, для торта место все же осталось, — сказал он.

Ланс дождался, пока все займут свои места.

— Раньше, чем будет разрезан пирог, мы с Мелани хотим вам кое-что сообщить.

Марго не могла больше сдерживаться.

— Ты беременна. — Она быстро поднялась и обняла Мелани.

У ее крошки будет крошка собственная. Комок подкатил к горлу, грозя задушить.

Сникнув, Ланс переводил взгляд с одного лица на другое.

— Кто-нибудь позволит мне об этом сообщить?

Он думал, что хоть отца удивит, но казалось, что и тот осведомлен.

— Да как вы узнали? — с раздражением спросил Ланс.

Он точно знал, что Мелани никому не говорила. Они сами узнали только вчера и провели весь вечер, обсуждая, как сообщить новость трем самым важным людям в их жизни. Видимо, разговоры о телепатии обоснованны. Так что они могли не беспокоиться.

Брюс потрепал сына по плечу, стараясь умерить его разочарование. Взрослые мужчины должны уметь сдерживаться.

— Парень, ты весь вечер нынче скачешь, как козел, будто ты первый будешь иметь ребенка.

— Какой романтический и очаровательный образ, — прокомментировала подошедшая Марго. — Прошу вас, переведите свои слова на итальянский.

С великим самодовольством Брюс перевел. На идеальный итальянский, совершенно без акцента.

Марго зааплодировала, на ее лице удивление сменилось радостью. Похоже, ее работа подходит к концу. Он выучился даже быстрее, чем она предсказывала. Брюс стал одним из лучших учеников, что у нее были.

Во многих смыслах, кстати. Обучение почти закончено.

Грусть охватила ее. Собравшись с силами, она улыбнулась.

— Догадываюсь, что к Италии вы готовы.

С каждым днем Брюс обнаруживал, что нежелание ехать растет и растет.

— Да, но готова ли Италия?

Он сильно изменился, стал куда раскованнее того симпатичного мужчины, что встретился ей на ступеньках церкви месяц назад. Марго посмотрела на Ланса.

— Твой отец — очаровательный человек, если его немного раскачать. Разгона ему немного не хватает. — Она поманила зятя к себе. — Вижу, кому он передал это свойство.

Рассмеявшись, Ланс оказался в объятиях Марго.

Радость и печаль перемешались на ее лице.

— Славная работа, Ланс. — Она поцеловала его в щеку.

Мелани весело фыркнула.

— Зря ты так радуешься, мамочка.

Марго удивленно оглянулась на нее.

— Ты ведь понимаешь, что это значит? — Мелани с трудом сдерживала смех. — Он сделал тебя бабушкой.

Марго пожала плечами. У нее никогда не было бабушки, поэтому термин для нее оставался абстрактным. Она взглянула на дочь.

— Сколько у меня месяцев до того, как ты поставишь меня перед фактом?

Мелани угнездилась около Ланса.

— Восемь.

Это значит, что ребенок был зачат во время их медового месяца. Марго хмыкнула.

— Молодцы, шустрые ребята!

У его внука будет бабушка, как бы она себя ни называла, подумал Брюс.

— Должно же быть подходящее название для бабушки во всех этих языках, которое вас устроит, — ляпнул Брюс.

Бабушка — она на всех языках бабушка, подумала Марго. А это значит, что она становится старше. Не то чтобы она возражала против самого процесса, просто старится она в одиночку. Никогда не будет с ней рядом человека, готового делить радости и невзгоды, понимающего ее в полном смысле слова, так, как когда-то виделось ей в мечтах.

Но мечты — они и есть мечты. Реальность обычно гораздо прозаичнее. Мечты редко сбываются.

Или, может, если и сбываются, поправилась она, глядя, как Ланс нежно обнял Мелани, то не для нее.

— Да, — сказала она, со вздохом возвращаясь к словам Брюса. — Конечно. Я обдумаю, какое выбрать.

Глаза ее затуманились при виде дочери. Мелани так счастлива. Слава Богу, что ей встретился такой человек, как Ланс.

Заметив, как блестят ее глаза, Брюс подал ей свой носовой платок.

Но Марго небрежно отмахнулась от него.

— Знаете, с тех пор, как я была здесь последний раз, воздух Южной Калифорнии качественно изменился, — сказала она, словно делая доклад на научной конференции. — В нем содержится нечто, от чего у меня глаза слезятся.

Брюс обхватил Марго за плечи.

— Это называется счастье.

— Это называется аллергия, — не согласилась она и деликатно высвободилась. — Ты сиди, — сказала она дочери. — Давай я разрежу торт.

Мелани важно кивнула.

— Разумное предложение, мам. Нож может весить все три унции.

Марго осадила ее взглядом.

— Надеюсь все же, что ребенок не наследует твой острый язык.

Мелани притворилась испуганной, съежилась и прикрыла голову руками.

— Видали? — Марго посмотрела на остальных, ища поддержки. Подавая Мелани первый кусок, она поцеловала ее в макушку. — Мальчик или девочка, надеюсь, Ланс, что новый маленький Рид будет твоей копией, — с чувством сказала она.

Ланс расхохотался.

— Главное правило выживания, — сказала ему Марго, — никогда не смейся над женщиной с ножом в руке.

— Да, мэм, — кротко согласился он.

— Так-то лучше. — Марго кивнула, бросая взгляд на дочь. — Он обучаем, думаю, что ты сможешь с ним управиться.

Все, включая Ланса, рассмеялись. Получив свой кусок торта, Брюс подумал, что ему показалось, будто бы Марго слегка отстранилась от него, когда он обнял ее. Сейчас она определенно в форме.

Молчание, неизменно сопутствующее ему с тех пор, как умерла Элен, всегда такое привычное, внезапно завладело всем пространством в салоне машины, расположившись тут, как нежеланный гость.

Сначала они завезли домой Бесс, потом поехали к Марго.

Брюс наконец позволил себе наслаждаться ее обществом, действительно наслаждаться. И он не хотел, чтобы сегодня что-то испортило ему удовольствие.

Но именно потому, что он позволил себе раскрепоститься, настроиться с нею на одну волну, он понимал, что сегодня что-то не в порядке. Что-то изменилось. В ее обычной жизнерадостности затаилось нечто, звучащее диссонансом в общей мелодии.