Я указал на то, что в центре неправильно смотрят на события на Востоке, где, по моему убеждению, происходит большая революционная война, имеющая связь с высадкой войск Антанты в Мурманске и Архангельске.

Я высказал мнение, что Германия будет скоро разбита в [Первой] мировой войне и что поэтому она не является главным нашим противником, в связи с чем та контрактовая армия, которая подготовляется Высшим военным советом, является совершенным недоразумением.

Я указал на проволочки Высшего военного совета и на ненормальное положение мое как Главнокомандующего Восточным фронтом, который должен выпрашивать все у военрука Высшего военного совета [М.Д. Бонч-Бруевича] по мелочам и что при таких условиях вести успешную войну невозможно.

В заключение я доложил т. Свердлову решение РВСов Восточного фронта (очевидно, и РВС фронта, и реввоенсоветов армий. — С.5.) создать Единую регулярную РККАрмию, положив в основу Красную гвардию[27]. Тов. Свердлов нашел это решение РВСов совершенно целесообразным и горячо приветствовал его.

Выслушав меня, т. Свердлов спросил меня, что же надо делать и какие мои конкретные предложения. Я перечислил следующие, крайне необходимые, по моему мнению, реформы: 1) в виду того что после интервенции Антанты на Севере Советская Россия находится в кольце окружения, то надо объявить Советское государство на положении осажденного лагеря и дать от имени ВЦИК окрик распущенной красноармейской массе — как на фронте, так и в тылу; 2) приступить немедленно к созданию Единой регулярной пролетарской РККА, положив в основу Красную гвардию, а остальные войсковые разновидности ликвидировать; 3) ликвидировать Высший военный совет и институт безответственных военных руководителей; 4) назначить Главнокомандующего всеми вооруженными силами РСФСР.

Все вышеприведенные предложения мои были одобрены т. Свердловым, и он занес их в свою записную книжку, но отнесся отрицательно к необходимости окрика красноармейской массы. Тов. Свердлов сказал: “В настоящих условиях ни одно высшее учреждение такого окрика не сделает, [э]того не позволяет переживаемый момент. Но мы (Свердлов пообещал от имени ЦК РКП. — С.В.) примем все меры к тому, чтобы подтянуть дисциплину в тылу, а на фронт пошлем крепких партийных людей”.

Прощаясь со мной, Я.М. Свердлов от имени правительства (вероятно, все же парламента. — С.В.) [по]благодарил меня за проявленный мною личный пример по обороне Казани[28]. Обращаясь к бывшим в вагоне, он сказал: “Да, это красивый случай. Сам Главнокомандующий на баррикадах ведет уличный бой! Надо добиться того, чтобы все так поступали…”».

(С одной стороны, Н.С. Гумилев отметил в своем фронтовом дневнике: «Лев Толстой в “Войне и мире” посмеивается над штабными и отдает предпочтение строевым офицерам. Но я не видел ни одного штаба, который уходил бы раньше, чем снаряды начинали рваться над его помещением». С другой — личное участие в бою Главкома было явным перебором. Очень любопытно, что подумал Я.М. Свердлов о И.И. Вацетисе, произнося фразу о «красивом случае».)

Таким образом, в августе 1918 г. И.И. Вацетис доложил Я.М. Свердлову именно то, что председатель ВЦИК хотел от него услышать. Весьма вероятно, что Главкома Восточного фронта тщательно проинструктировал нарком по военным делам Л.Д. Троцкий. Похоже, что важнейший политический тезис «Республика в кольце фронтов» разработал Я.М. Свердлов, а затем в лучших традициях В.И. Ленина инициировал «самодеятельность масс». В данном случае в лице беспартийного латыша-Главкома И.И. Вацетиса. В приведенном фрагменте воспоминаний есть и другие важные моменты, нуждающиеся в комментарии:

1). Иоаким Вацетис не случайно запомнил, что Свердлова сопровождал, «кажется», Гусев: эти два старых большевика познакомились и, очевидно, сработались еще в 1909 г., когда, по совету Петербургского комитета Свердлов выехал к Гусеву в Финляндию и жил у него около двух недель. Гусев информировал Свердлова о положении в партии, тот, как всегда, занялся самообразованием. Ответный визит Гусев нанес Свердлову уже по собственной инициативе летом 1917 г., причем будущий руководитель Секретариата ЦК РКП(б) был первым, к кому обратился Гусев. Теперь уже Свердлов вводил в курс дела товарища. В период Бреста Гусев был левым коммунистом и не отрекся от партийной ереси после марта 1918 г., о чем впоследствии отписал Ленину с Южного фронта в послании, составленном, видимо, в конце 1920 г., о ходе Профсоюзной дискуссии, с обязательством при случае «осведомить» Ленина «о здешних делах» в связи с профсоюзами более подробно: «Я перечитал вашу книгу о детской болезни левого коммунизма и сразу увидал все свои ошибки в последней брошюре. Коротко говоря, дело сводится к тому, что я схватил левокоммунистическую инфекцию, к счастью, в легкой форме и теперь излечился от нее». Очевидно, в 1918 г. Свердлов и Гусев поддерживали товарищеские отношения, чем объясняется присутствие последнего на описанной в воспоминаниях Вацетиса встрече.

2). В принципе Иоаким Вацетис должен был вспомнить нечто вроде: «Мы с товарищами Араловым и Теодори совещались, когда нам доложили о приходе председателя ВЦИКа Якова Михайловича Свердлова и, кажется, Сергея Ивановича Гусева». Вместо этого он пишет: «Председатель ВЦИКа т. Свердлов вошел в мой вагон в сопровождении тт. Аралова, Теодори (беспартийный военспец. — С.В.) и, кажется, Гусева С.И.». Иными словами, Свердлов пришел вместе со своими людьми в военном ведомстве. Следовательно, возглавляемый Семеном Араловым Оперативный отдел Наркомвоена, функции которого дублировали основные функции центрального военного аппарата, представлял собой альтернативный центр военной власти. На это указывает тот факт, что одно из отделений Оперода — Военно-политическое — было сформировано по личному приказанию Свердлова и подчинялось не руководству Оперода, а непосредственно председателю ВЦИКа; во главе другого отделения — Военно-цензурного — стоял хороший знакомый Свердлова по его работе в Пермском комитете РСДРП, тогдашний агент ЦК Н.Н. Батурин. Распоряжения военному ведомству Я.М. Свердлов также отдавал в Оперод: либо члену ВЦИКа Г.И. Бруно, успевшему поучаствовать в вынесении смертного приговора спасителю Балтийского флота капитану I ранга А.М. Щастному — на заседании Верховного революционного трибунала (что характерно — при ВЦИК), которое представляло собой «комедию суда», либо члену ВЦИК А.Г. Васильеву.

Явившись в августе к Главкому, Я.М. Свердлов фактически провел рекогносцировку на случай возможных военных осложнений с Л.Д. Троцким. В военном ведомстве свердловских кадров было более, чем достаточно: по свидетельству Главного комиссара военно-учебных заведений И.Л. Дзевялтовского, они вместе с руководителем Секретариата ЦК РКП(б) подбирали преподавателей для целого ряда ускоренных командных курсов. Заметим, несколько забегая вперед, что после создания Реввоенсовета Республики как высшего военного коллегиального органа Я.М. Свердлов давал ценные указания Реввоенсовету Республики именно через С.И. Аралова.