— Он тянется бесконечно, — сказал Фелип. — Это девеса его величества, королевский охотничий заповедник. Никто не видел столько оленей и прочей дичи, сколько в этом лесу.

— Какой дичи? — спросил Юсуф с любопытством.

— Помимо бесчисленных оленей, — ответил Фелип, — здесь есть кабаны. Лес знаменит своими кабанами. И, разумеется, бесчисленное количество птиц и прочей мелкой дичи. Однако нет смысла смотреть так, молодой человек, — обратился он к Юсуфу. — Здесь разрешается охотиться только тем, кто близок к его величеству. За браконьерство в охотничьих угодьях его величества полагаются страшные наказания.

— Несомненно, — непринужденно ответил Юсуф. — Но приятно смотреть отсюда и представлять, какой это заповедник.

— Юсуф, если хочешь поохотиться в девесе его величества, для тебя это наверняка не будет проблемой, — с улыбкой сказал Аструх и повернулся к Фелипу. — Юсуф подопечный и паж его величества. При желании он мог бы охотиться в королевском охотничьем заповеднике сколько душе угодно.

— В самом деле? — спросил Фелип с еще большим интересом, чем Юсуф выказал к девесе его величества.

— Юсуф, — произнес Исаак, прежде чем кто-либо успел продолжить эту тему, — я хочу сказать тебе кое-что.

— Да, господин, — ответил Юсуф, быстро подъехав к нему.

— Пожалуй, — негромко сказал Исаак, — лучше не говорить о том, кто ты, со случайным незнакомцем.

— Я не говорил, господин, — сказал мальчик. — Это…

— Я поговорю с Аструхом, — сказал врач. — Кажется, приближается гроза, — продолжал он уже громче.

Уже затененная лесная дорога заметно потемнела. Где-то завизжало маленькое животное. Мулы затрясли головами, с далеких гор донесся раскат грома; видимые сквозь высокую арку ветвей клочки синего неба потемнели, затянулись черными грозовыми тучами.

— Да, господин, я тоже чувствую приближение грозы, — сказал Юсуф. Через несколько секунд ослепительно полыхнула молния, за ней быстро последовал грохот грома, и разразилась яростная гроза. Дождевые капли обрушивались волнами на листья, прутики, веточки, сшибая их на землю.

— Папа, — сказала Ракель, — нужно съехать с дороги, найти укрытие, пока мы не промокли до нитки.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы все ринулись с относительно открытых мест к тесной купе дубов.

Под деревьями Ракель помогла отцу спешиться и стала искать взглядом относительно сухое место.

— Папа, впереди справа есть убежище, — сказала она. — Положи руку мне на плечо и держись поближе.

По незнакомой территории Исаак шел медленнее обычного, ощупывая дорогу ступнями и стараясь избегать камней, корней, скрытых под листвой веток. Посох его, обременительный при верховой езде, находился на одной из телег, и без него идти по неровной поверхности было трудно. Юсуф следовал за ними, ведя в поводу кобылу и мулов.

Когда они подошли к убежищу, которое увидела Ракель, выступу скалы на краю лощины, девушка остановилась.

— Папа, туда ведет склон, — сказала она. — Крутой, но не длиннее твоей руки. Я пойду первая.

Повернулась лицом к нему и соскользнула на дно лощины.

— Спустилась? — спросил ее отец.

— Да, папа. Справа от тебя растет деревце. Если будешь спускаться лицом к склону, за него можно будет держаться.

— Да, дорогая моя. Я знаю, как спускаться по склонам.

Исаак взялся за деревце и без труда спустился. Лощина была открыта небу.

— Спасибо за превосходные указания, — сказал он, — но я мокну.

— Тут поблизости расщелина в больших камнях. Она образует неглубокую пещеру, которая укроет нас от самого сильного ливня.

— Тогда поспешим, — сказал Исаак, — пока не утонули.

Юсуф оставил животных под деревьями и втиснулся рядом с Исааком и Ракелью.

— Ты нашла хорошее место, дорогая моя, — сказал Исаак. — Здесь удобно и сухо.

— Надеюсь, другие тоже хорошо укрылись, — сказала Ракель.

— Я тоже надеюсь, — сказал Юсуф, — потому что здесь хватит места разве что для мыши.

На обочине дороги Аструх и Дуран с помощью перепуганных служанок возились с багажом; слуги-мужчины выпрягли мулов и вели их в укрытие.

Вместо того чтобы спешиться, как остальные, перепуганная Бонафилья поскакала к самой густой купе деревьев. Однако мул, упрямый, как и его хозяйка, отказался протискиваться между деревьев и остановился в подлеске. Он заартачился, Бонафилья спрыгнула с него и пошла пешком искать безопасное место. Прошла мимо скального выступа, где укрылись Исаак, Ракель и Юсуф, обратив внимание, как хорошо они устроились — и как тесно. Потом ее блуждающий взгляд упал на самое большое дерево, какое она только видела. От его массивного основания поднимались три крепких ствола. Два тянулись к небу, образуя защитный полог над третьим, который тянулся почти параллельно земле. Под ним была небольшая впадина, мягкое, сухое место, усеянное недавно опавшими листьями. Она поспешила туда, опустилась на колени и вползла в нее.

Ветер, дождь, гром и молнии усиливали свое неистовство. Служанки бросили свое дело и залезли под телеги, к ним присоединились слуги. Аструх и Дуран, почти ничего не видевшие сквозь струи дождя, убедились, что все как будто безопасно устроились, и укрылись под большим деревом.

Едва Бонафилья оправила платье, как веселый, приятный голос, который так напугал ее раньше, произнес:

— Вы, кажется, нашли единственное сухое место в лесу его величества.

Едва эти слова достигли ее ушей, Фелип спрыгнул с кобылы и скользнул под ветвь к ней во впадину.

— Где вы оставили мула? — спросил он. И добавил: — Надеюсь, не будете против, если я присоединюсь к вам.

— Я против, — сказала она. — А деревья растут слишком густо, мул не смог пройти между ними. Я оставила его там.

— Потому что не ехали по тропинке. Если б я не заметил шафранного цвета шелка сквозь деревья, то и не знал бы, что вы здесь, — сказал Фелип. — Но если мое присутствие раздражает вас, сеньора, я вернусь на дорогу.

— Если вернетесь на дорогу, — раздраженно сказала Бонафилья, — то промокнете насквозь, и я буду в этом виновата.

— Тогда скажите, что мне делать. Вы должны сказать. Хотите, чтобы я остался?

— Нет, — ответила Бонафилья. — Вы не должны оставаться.

— Хотите, чтобы я ехал дальше?

— Как я могу хотеть, чтобы ехали по такой грозе?

— Тогда скажите, как мне исчезнуть, не уходя.

Бонафилья недоуменно посмотрела на него и ненадолго задумалась.

— Через пять дней я должна выйти замуж, — сказала она, словно это было ответом.

— Желаю вам большого счастья, — сказал Фелип. — Но это не ответ на мой вопрос.