— По поводу контрабанды, чтобы получить побольше денег, — ответила Фелиситат. — Дон Рамон Хулиа сказал сперва, что вложил в судно все деньги, надеясь получить в шесть раз больше. Потом что плевал на их разговоры о скромных доходах. Видимо, он считал, что этого мало.

— Он завзятый игрок и известный бабник, — объяснила Хуана.

— Это знает даже моя кошка, — сказала Маргарида. — Его здесь больше не принимают; он причиняет столько же беспокойств, как Бернард Бонсом. Или почти столько же.

— А потом, — продолжала Фелиситат, — сказал, что есть только один способ получить хороший доход — спрятать среди груза значительное количество контрабанды. Пере Видаль, который тоже был там, соглашался со всем, что говорил дон Рамон.

— А другие?

— Другой сеньор Пере, Пейро, был против, но только из-за опасности, — ответила Фелиситат. — Не знаю, думал ли он о том, что это противозаконно.

— Сеньор Пере Видаль очень осторожный человек, — сказала Хуана. — Меня удивляет, что он вступил в синдикат. Обычно он вкладывает деньги в более безопасные предприятия, например, дома.

— У него есть в городе склады тканей и швейные мастерские, я знаю, — сказала Маргарида. — Полагаю, очень доходные.

— Тогда то, что говорил де Пигбаладор, должно быть правдой, — негромко сказала Хуана. — Он хочет собрать для своей дочери громадное приданое любыми способами, законными или нет. Фелиситат, продолжай, пожалуйста. Я не хотела прерывать твои объяснения.

— Кто был четвертым, я не знаю, — сказала Фелиситат. — Он говорил негромко, и я не слышала многого из того, что он сказал. Думаю, иногда соглашался с доном Рамоном, иногда с сеньором Пере Пейро.

— Имени его не слышала?

— Его называли Мартин; я не узнавала его. Судя по его речи, он с юга. Он был одним из новых членов, — добавила она извиняющимся тоном.

— Кто выбирал новых вкладчиков? Арнау? — спросила Маргарида.

Хуана не сразу ответила:

— Да. Арнау.

— Тогда нужно побольше разузнать о них, — сказала Маргарида.

— Верно, — сказала Хуана. — Но как?

— Дон Рамон большой друг Бонсома. Тебе нужно быть как можно общительнее с этой отвратительной тварью и выяснить, что он может тебе сказать.

— В моем состоянии?

— Де Пигбаладора это не заботит.

Фелип покинул группу из Жироны на дороге, шедшей на запад, неподалеку от городских ворот, поблагодарив всех за любезное разрешение ехать вместе с ними.

— Надеюсь снова встретиться со всеми вами. Поскольку сеньора Бонафилья будет в городе, надеюсь, сеньоры, она будет часто вытаскивать вас сюда. У меня дела с одним человеком в королевском дворце, — добавил он. — Я обещал быть там к обеду.

Он пришпорил лошадь и ускакал.

Все посмотрели в ту сторону, и там, в великолепном одиночестве, стоял на холме королевский дворец. Южной стороной он выходил на девесу, а северной — на обнесенный стеной Перпиньян с его речками и ручьями, бегущими к недалекому морю.

— Неудивительно, что его величество любит этот дворец и этот город, — сказал Юсуф. — Он такой спокойный и красивый.

Колокола собора, а вслед за ними и четырех приходских церквей зазвонили к обедне. Солнце, утром часто скрывавшееся за тучами, теперь сияло высоко в безоблачном небе, от животных, одежды и с мощеных улиц поднимался пар.

Ворота гетто находились на той же площади, что церковь и монастырь доминиканцев. Возглавляемая Аструхом группа из Жироны проехала по холмистым улицам города и повернула на площадь с церковью.

— Вот гетто, — сказал Аструх. — Мы почти на месте.

— Я рада этому, — сказала Ракель, последний час их путешествия был неприятным, утомительным. Все, по крайней мере, немного вымокли, и дух их, казавшийся столь бодрым, когда они тронулись в путь, тоже был охлажден грозой.

На сей раз Аструх не ошибся в расчетах. Они въехали в ворота, немного проехали вверх по крутой улице и остановились у высокого дома, большого по сравнению с соседними. Он был не столь впечатляющим, как дом Исаака в Жироне, но в этом городе на такой манер было построено немного домов.

Дверь сразу же открыл приятного вида улыбающийся молодой человек лет тридцати, он вышел на мостовую с приветственно распростертыми руками.

— Аструх, Дуран, — сказал он, обнимая их по очереди, — мы тревожились из-за того, что путь из Кольиура занял у вас столько времени.

— Прошу прощенья, Иаков, за причиненное беспокойство. Нас застала жуткая гроза, — сказал Аструх.

— Здесь тоже был сильный дождь, — сказал Иаков и обратился к закутанной в вуаль девушке, стоявшей рядом с братом. — Сеньора Бонафилья, — учтиво сказал он. — Для нас честь принимать вас в нашем доме.

Покончив с этими обязанностями, Иаков быстро пошел туда, где стояли Исаак, Ракель и Юсуф.

— Исаак, — сказал он, прижимая его к груди, — ты не представляешь, как я рад видеть тебя. — Умолк на секунду. — Боюсь, глаза у меня слезятся от избытка чувств. А это, должно быть, твоя дочь Ракель, о которой я столько слышал. — Девушка сделала реверанс и улыбнулась. — И твой ученик Юсуф. Для нас это поистине честь. Руфь, дорогая, отведи сеньор в дом, чтобы они могли отдохнуть от невзгод путешествия. Сеньоры, прошу сюда.

Едва заметная в относительной темноте дверного проема тень шевельнулась и превратилась в хорошенькую женщину с добрым лицом и острыми, ясными глазами.

— Добро пожаловать, — приветливо сказала она и повела Ракель и Бонафилью вверх по лестнице, служанки последовали за ними.

— Мне очень жаль, что не могу предоставить каждому по комнате, — сказал Иаков, — хотя, если Дуран передумает и предпочтет остаться здесь, мы наверняка сможем сделать перестановку, чтобы разместить всех. Если вы не против маленьких комнаток под крышей…

— Мне будет очень уютно в доме родственника, — поспешно сказал Дуран. — Он хоть и дальний родственник, но добрый друг. Мы уже останавливались у него.

— Тогда, друзья, — сказал Иаков, — вы наверняка хотите смыть дорожную пыль перед обедом. Ты хотя бы пообедаешь с нами? — обратился он к сыну Аструха.

— Думаю, меня ждут в доме родственника, — ответил Дуран.

— Думаю, моему сыну не терпится оказаться там как можно скорее, — сказал Аструх и весело рассмеялся над собственными словами.

— Видимо, у вашего родственника есть дочь, — сказал Иаков. — В таком случае, мы тебя не задерживаем. Но теперь я понимаю, Аструх, почему твой сын так хочет содействовать браку между моим братом и твоей дочерью, — добавил он тоже со смехом.

— У этих дальних родственников есть очаровательная дочь? — спросил Исаак. — Более очаровательная, чем жиронские девушки?