Вечером, когда мы с Марлис возвращаемся на Кордова стрит, в квартире так накурено, что хоть топор вешай. В дыму и хип-хопе мы не без труда находим обоих – моего босса и его друга. Друг едва вменяем, потому что, похоже, не только курил, у Лео же глаза хоть и сощуренные и неприятно мутноватые, но трезвые.

У меня ещё с детства особая, на грани азарта, страсть к непослушанию. Поэтому я предлагаю Марлис не выезжать из моей спальни, куда они переехали временно на выходные в связи с моим отсутствием. Просто утром я встану пораньше, чтобы босс не взбесился. Однако его не так просто обдурить. Лео уже очень тяжело сидеть, он устал – это видно, но даже после того, как Келли захрапел на одном из диванов, солдат не покидает свой пост.

И вдруг в мою сообразительную голову приходит простое решение, оно же «ход конём» – я громко прощаюсь и направляюсь наверх. Марлис, не имея понятия о моих тактических планах, грустно провожает меня взглядом, Лео – тоже. Ровно через пять минут я возвращаюсь.

– Где Лео? – спрашиваю Марлис шёпотом.

– Спать пошёл… – докладывает, немного ошарашенно.

И буквально через мгновение до неё доходит:

– Вау! Отличная работа, мэм!

После получаса расталкиваний Келли всё-таки удаётся разбудить и отправить наверх. Правда, перед тем, как ретироваться, он предлагает нам с Марлис «тройничёк», за что и получает от неё подзатыльник.

Постель из разложенного дивана получается вполне удобная, но самое ценное в ней – вид. Мне, например, не так интересно любоваться на залив и горы, видимые из окна моей спальни, как на кусочек городской жизни, пусть и ночной. Отсюда мне видна улица, ряд таунхаусов у подножия соседнего небоскрёба с микроскопическими, но очень ухоженными двориками, а главное – детская площадка, окружённая буйно сейчас цветущими рододендронами. Чуть дальше под мягким тёплым светом фонаря выписывают усталые пируэты запоздалые подростки – любители паркура. И пока я наблюдаю за тем, как они выкручивают на своих куцых самокатах одни и те же трюки, мои веки тяжелеют и закрываются.

Просыпаюсь я от гадкого ощущения чужой руки на своей груди. Открываю глаза – Келли. Моя реакция в таких случаях всегда молниеносна и беспощадна, но эта сволочь оказывается быстрее – сноровка, очевидно, уже выработалась уклоняться от женских пощёчин и оплеух.

– Придурок! – шиплю на него с чувством, но достаточно аккуратно, чтобы никто не услышал.

Он только ржёт в ответ:

– Да ладно! Кому ты нужна…

И это – худшее из всего, что он мог бы мне сказать. Даже если бы обругал, было бы не так обидно.

Чуть позже, когда я уже заливаю кипятком свои мюсли, злая, обиженная на весь свет, и спорю сама с собой, уговаривая приготовить еды хотя бы для Лео, ведь он в принципе… именно от этого и хотел меня оградить, Келли подгребает с белым флагом:

– Слу-ушай, ну просто захотелось котика погладить!

Это он намекает на мою пижаму. У меня рождественский вариант комбинезона из микрофибры, мягкий на ощупь, светло серый, с едва заметными пятнами, как у гепарда. Жарковато в нём спать, конечно, посреди лета, но я чувствую себя защищённой. Тупая выходка Келли просто осквернила мой замок ночного покоя и умиротворения.

Я молчу. Слишком болезненными были его слова. И если бы у Келли было хоть немного здравого смысла, я уже не говорю о социальной проницательности, то он никогда бы ко мне не подошёл и не тронул. Но у придурка ничего из вышеперечисленного никогда, видать, и в помине не было.

– У, какой котик… мохнатый…

И хотя к груди он на этот раз не полез – только успел положить руку на талию, моё бедро со всем весом нанесённой обиды воткнулось в его пах.

– Ах, ты сссс*ка! – раскатывается на всю квартиру его ор, не сразу, правда, а секунд примерно через двадцать, когда первичный болевой шок отпустил, и ему удалось-таки разжать челюсть.

– Что он сделал? – буквально через пару минут Марлис слетает со второго этажа вниз, всё ещё пребывая в своих шёлковых шортах и рубашке.

– Ничего. Но я внизу больше не сплю. Убери, пожалуйста, ваши вещи из моей комнаты.

Марлис переводит взгляд на Келли, тот ещё дважды называет меня чокнутой, один раз шизанутой, и два раза больной.

– Кретин, – заключает вполне ровным голосом Марлис. – С сегодняшнего дня ты спишь на полу, я на диване.

– Никакой ты не котик, ты бешеная кобыла! – не унимается Келли.

Позднее, в менее эмоциональном состоянии он переименует кобылу в «пони».

Вторник и среда проходят относительно спокойно: гости моего босса продолжают осматривать достопримечательности, приходят поздно и слишком уставшими для веселья. Но вот в четверг никто никуда не идёт, а к вечеру они устраивают вечеринку. Лео спрашивает, умею ли я готовить знаменитую Британо-Колумбийскую гигантскую креветку, я говорю, YouTube точно знает. Тогда он спрашивает, какое пиво я пью, и я отвечаю, что вообще не пью. Он поджимает губы и больше ни о чём не спрашивает. Ближе к ночи Марлис поднимается в мою спальню с просьбой:

– Можно, я приму у тебя душ? Мальчики там всё так уделали внизу в ванной! – кривится.

Пока она моется, я решаю спуститься и набрать на ночь воды и чего-нибудь перекусить, на случай необходимости, потому что, судя по звукам, в гостиной по ночам происходит беспрерывный половой акт.

Само собой, за моим дефиле вниз по лестнице без перил следят обе пары мужских глаз. Им так интересно разглядывать мою пижаму, что даже разговор свой временно заморозили. Я набираю воду, кладу в блюдце четыре крекера и ухожу. Добираюсь до своей двери, ставлю на пол стакан с водой, чтобы освободить руку и нажать на дверную ручку, как вдруг слышу:

– Где ты её нашёл? – негромко интересуется Келли.

– В интернете.

– А посимпатичнее там не было?

Не сразу, но мой работодатель задаёт встречный вопрос:

– Келли, скажи мне, ты дебил?

Пауза. Келли, оказывается, иногда думает, прежде чем ответить.

– Может, и дебил. Но после Карлы… я лично не смог бы… смотреть на такую даже в роли сиделки.

– Ты точно дебил, – успеваю услышать, прежде чем раздаётся удар чего-то тяжёлого.

И пока иду по холлу до двери, слышу ещё несколько ударов, возню и пыхтение, чуть погодя ругань и одну фразу Келли, которую мне удаётся разобрать:

– Полегче парень, я же не могу на равных с тобой…

А у Лео, оказывается, очень грязный рот. Я таких ругательств даже от бомжей под кайфом не слышала, хотя бывало там всякое, и драки в том числе.

Через пару минут, сменив пижаму на майку и джинсы, я спускаюсь вниз, прохожу мимо сцепившихся Лео и Келли по направлению к входной двери. Они, хоть и находятся оба в агрессивном мужском угаре, всё-таки замечают меня и отпускают друг друга.