— Так что никаких разговоров наедине. По личному опыту знаю, что беседы такого плана могут закончиться внезапной беременностью.

Тут я таки покраснела — всё же у Бро язык без костей! — и опасливо посмотрела на дюка куратора, не представляя, чего ждать от этого инкуба недоделанного.

Инкуб сверкал очами цвета горького шоколада, но, надо отдать ему должное, в бессмысленную полемику не вступал. А жаль. Если бы Бро как следует отыгралась на нём, глядишь, до конца дня уже не пыталась бы сорваться на мне.

— Но проводить-то я вас хотя бы могу? — прохладным от с трудом сдерживаемой ярости голосом спросил Элар, и я поразилась его покладистости.

— Проводить — можешь, — дозволила Бро и посмотрела на меня «учись-пока-я-жива» взглядом.

— Благодарю за оказанную честь, — почтительно склонил голову мужчина, но мне в его голосе послышалось не почтение, а издёвка. Брошка, впрочем, ничего такого не заметила, и мы неспешно выдвинулись в сторону Славной улицы. Теперь, когда визит к таинственному Камню не висел над нами Дамокловым мечом, можно было осмотреться, и как бы я ни относилась к этой дикой и совершенно фантастической ситуации с нашим попаданием в другой мир, глупо отрицать, что тут было невероятно красиво и что ничего подобного на Земле мы с Бро никогда бы не увидели.

Однако вертеть головой и ахать, восторгаясь невероятно красочными фресками и сложными мозаиками, мне мешал гнусный червячок сомнений неясной этиологии, который грыз меня изнутри, непрозрачно намекая на то, что расслабляться ещё рано.

Возле входа на Славную улицу обнаружилась весьма внушительная толпа. Людей перед железными воротами было чуть больше, чем пенсионеров в районной поликлинике в приёмные часы врача-терапевта, но не так много, как их же на выступлении нашего депутата. Тогда ещё по всему району объявления развесили, что каждый пришедший получит пачку баранок бесплатно.

— Что за пожар? — спросила Бро у того легионера, который копьеносец.

— Так туристы, — пожав плечом, ответил он и взглядом указал на прикрученную к постовой будке табличку, где специально для попаданок из другого мира объяснялось, что Славная улица является частью Храмового музейного комплекса и что вход на неё платный. С ноября по апрель желающие могут осмотреть экспозиции с девяти утра и до четырёх дня, в остальные месяцы года рабочее время продлевается на один час.

— В актовом зале жил, — пробормотала Бро, задумчиво почёсывая затылок, — в спортивном — жил, в бывшем пункте приёма стеклотары — жил, в музее — нет, не жил.

Легионеры заулыбались, хотя, уверена, с «Иваном Васильевичем» ни один из них лично знаком не был, Элар же, зыркнул на них хмуро и на корню пресёк веселье, брякнув:

— А придётся.

И когда мы все вчетвером посмотрели на него «по-что-барин-веселье-испортили-с» взглядом, раздражённо добавил:

— Шевелитесь, дамы, я подвязался проводить, а не потратить на вас весь свой день.

Локтями прокладывая себе дорогу сквозь толпу — внутри улицы людей было ещё больше, чем перед воротами — мы кое-как добрели до домика, за дверью которого скрывалась наша квартирка.

— И так тут каждый день, — не скрывая злорадства, сообщил Элар, пока Бро копалас в сумочке, разыскивая ключ. — За исключением, пожалуй, межсезонья.

Я фыркнула, а Брошка откровенно заржала:

— Испугал ежа голой жо…

Осеклась. Я тоже задумалась над тем, насколько цензурным является слово «жопа», но если вспомнить, как дюк отреагировал на «хрен», боюсь, без штрафа нам не обойтись. Брошка, видимо, тоже так подумала, а посему решила не рисковать понапрасну:

— Голой жо, в общем, испугал, — хмыкнула она. — У нас в интернате в коридорах и не такое увидишь, да не с девяти до пяти, а все двадцать четыре часа в сутки.

— И то, что дорога к целителю без маголёта у вас весь день возьмёт? — прошипел Элар, прожигая нас злым взглядом. — И что второй визит к лекарю уже не будет бесплатным? И что из охраны здесь два балбеса на входе и один на выходе, а среди туристов какой швали только не встречается? А замочек-то у вас хлипкий. Я его даже без магии одним пальцем открыть смогу… Это вас обеих тоже не пугает?

Мне не понравилось, как побледнела Бро. Вот зачем он её пугает? И без его напоминаний понятно, что на сне на курорт занесло! Но это не значит, что мы теперь сложим лапки и без борьбы пойдём ко дну.

— Жизнь в Славое не из дешёвых, — продолжал бушевать Элар, и на нас уже стали оглядываться туристы. — Чем за еду расплачиваться станете? Одежду покупать, работу мага-ремонтника. А вам понадобится маг, если в вашем доме что-то полетит, потому что только он сможет сделать так, чтобы то, что было придумано в другом мире, и здесь работало без сбоев…

— Тебе-то какое до всего этого дело? — строптиво спросила я, выступая вперёд так, чтобы оттеснить Брошку поближе к двери. Бог его знает, этого инкуба-хуратора. Ещё распсихуется и станет кидаться на ни в чём не повинных Брошек с ножом.

— Мне? — горький шоколад его глаз в долю секунды превратился в чили-шоколад. — Мне какое дело? Дуры! — Рявкнул так громко, что даже те туристы, которые ещё не косились в нашу сторону, заинтересованно притормозили возле нашего крылечка.

Браслет на руке Элара забликал, реагируя на «дуру», и я мысленно психанула. Ну уж это слово даже классики использовали! Но тут дюк рыкнул на туристов:

— Вон пошли!

Потом повернулся к нам.

Бро взирала молча, я в кровь искусала губу, пытаясь успокоиться, а Элар выдохнул. Почесал тыльной стороной ладони нос. И произнёс уже совсем другим, ровным голосом:

— И это я ещё не говорю о том времени, когда на свет появятся дети. Знаете почему?

В следующий момент мужчина толкнул меня к стене и, склонившись, прошептал на ухо, тихо-тихо:

— Потому что их имён нет в вашем договоре, Вель.

Меня накрыло ледяной волной ужаса, когда я осознала истинный смысл этих слов. Шарахнулась от Элара, как от чумного, а он, убедившись в том, что до меня дошёл его посыл кривовато ухмыльнулся и обронил:

— Как думаешь, в чьих силах решить этот маленький вопрос? Подумайте об этом на досуге. Малышки.

Я только головой мотнула. Отказываюсь думать, отказываюсь как-то реагировать на эти слова, отказываюсь понимать, почему ж так больно-то? Ещё вчера ведь решила, что нет никакой любви и не было никогда. Тогда почему же после каждого злого слова Элара в груди противно ноет, а в глаза будто песку насыпали?

Я же…

— Послушай, ты…

Бро шагнула вперёд, включив режим «волчица-мать», но я схватила сестру за руку и прошептала:

— Брошка, пожалуйста.

Сощурившись, она смерила дюка презрительным взглядом и мотнула головой, как застоявшийся в стойле конь.

— Я больше не хочу видеть тебя в своей квартире, — сказала она, причём весьма громко, совершенно не волнуясь из-за притихшей толпы туристов, которые образовали вокруг нас небольшую мёртвую зону и, открыв рты, следили за тем, как разворачиваются события. От привычных земному глазу зевак их отличало только отсутствие телефонов и фотоаппаратов. И то плюс, хоть не станем звёздами YouTube. — А ты не смей не то что разговаривать с этим гондольером, ты в его сторону даже не смотри!