Дедушка улыбнулся.

– Это я ей имя дал. Фонд «Помощь Германа» нашел эту даму на вокзале. Бедняжка сидела там на скамейке. Документов нет. На вопрос: «Как вас зовут?» последовал ответ: «Мики-Тики». Возраст определили на глаз. Примет никаких, ни шрамов, ни татуировок, ни приметных родинок. Некоторые люди крайне негативно высказываются о тех, кто любит на теле рисунки делать, а я, наоборот, всегда говорю: «Сделайте красивую картинку. Сойдете с ума, потеряетесь, вас быстро найдут». Но у Люсеньки…

Константин Петрович улыбнулся.

– Почему я так назвал бедняжку? Очень она на мою покойную Людмилу Митрофановну похожа. Ну прямо сестра родная. Только моложе. М-да. На чем я остановился? Ах, да! Примет нет. Сумка отсутствует. Одежда массового пошива, такой в магазинах полно. Зубы… Не поверите! Один к одному, ни пломб, ни сколов, без дефектов. Редкий случай. Здоровье проверили: полное отсутствие заболеваний. Туберкулез, ВИЧ, венерические болезни, гепатит – ничего не найдено. Кардиология идеальная. Стопроцентно здорова! Но! Ничего о себе не помнит: паспортные данные, адрес, родственники. Ни малейших сведений сообщить не могла, говорила: «Мики-Тики! Живет в лесу белка Куки». Чистая, аккуратная, не изможденная. Я думал, ее искать станут, фото в Интернете родня вывесит. Нет. Тишина. Так ничего и не узнали. И что интересно, если вы с Люсенькой поговорите, она вам в первые минуты покажется обычной женщиной. Люся может поддержать разговор, любит сериалы, запоминает текст, который произносят актеры, может процитировать какую-нибудь шутку из фильма.

– Например, про розы, которыми жених осыпал невесту в первую брачную ночь, – предположила я.

– А они через много лет в носки превратились. Откуда вы знаете? – поразился психиатр.

– Ваша Люся пропала? – осведомилась я.

– Откуда вы знаете? – повторил Константин Петрович.

– У нее был браслет? – не утихала я.

– Украшение?

– Да. Дешевое, с зелеными камнями.

– Откуда вы знаете? – стандартно поинтересовался профессор. – Марк, волонтер, который бедняжку сюда привез, рассказал, что, когда ее на вокзале забрали и повели к машине, чтобы сопроводить в приют временного содержания, женщина увидела в витрине какого-то ларька «золото с бриллиантами», встала как вкопанная и заплакала. У Марка прямо сердце сжалось, он понял, что несчастная рыдает, глядя на это, с позволения сказать, украшение, и купил ей его. Люсенька с браслетом не расставалась, спала с ним, душ принимала.

– Как же она убежать умудрилась? – поразилась я. – Наверное, за такими больными присматривают.

Улыбка стекла с лица профессора.

– Люсенька не буйная, она тихая, приветливая, послушная. Никаких проблем от нее не было. Телевизор смотрела, гулять ходила по парку.

– Одна? – уточнила я.

– Отделение постоянного проживания находится на строго охраняемой территории, – начал оправдываться психиатр, – войти-выйти можно только с помощью магнитной карты. Личной сиделки при опекаемой не было. Да она ей и не нужна была. Женщина прекрасно обедала-ужинала, в санузел сама ходила. Еду, конечно, ей приносили, витамины давали, несколько раз в день медсестра к ней заглядывала, но она прекрасно без помощи обходилась. Вы знаете, где Люсенька?

Я пробормотала:

– Стопроцентной уверенности нет. Наверное, вы сообщили в полицию об исчезновении пациентки?

Профессор смутился.

– Ангел мой, поймите меня правильно. Я врач, занимаюсь Люсенькой как психиатр. Встречаемся мы не каждый день, занятость у меня большая…

Дверь в кабинет распахнулась, послышался голос:

– Константин Петрович, можно вас на одну секундочку?

– Прошу прощения, – улыбнулся профессор, встал, приблизился к створке, наполовину высунулся в коридор и начал очень тихо с кем-то беседовать. На столе у него тем временем замигал телефон, который владелец поставил в беззвучный режим. Дорогой айфон последней модели лежал так, что я видела аватарку. Это оказалась фотография Ильи Ковригина.

– Извините великодушно, – произнес психиатр, вновь усаживаясь в кресло, – ни дня без приключений. Меня ждут в приемном покое. Душенька, я понятия не имею, сообщили ли в органы о побеге Люсеньки. Равным образом не в курсе, кто и с каким усердием ее разыскивает. Дорогая, судя по тому, что вы не спешите сказать мне, где сейчас Люсенька…

Телефон на столе снова замигал. Константин Петрович вздохнул.

– Дьявольское изобретение! Говорят, от него рак мозга развивается, поэтому я всегда держу его не вплотную к голове. Алло! Да.

– Это я, – донеслось из мобильного.

Похоже, у старика проблемы со слухом, поэтому он врубил громкость на всю мощность, да еще не прижал сотовый к уху.

– Слушаю вас, ангел мой.

– Вы не один?

– Простите, понимаю ваше состояние. Если сможете, приходите на прием.

– Кто-то есть в кабинете?

– Конечно, душа моя, я задержусь. В двадцать ноль-ноль вас устроит?

– Ладно. Где?

Константин Петрович протяжно вздохнул.

– Вы забыли, где находится мой кабинет?

Последние слова он выделил голосом.

– Кафе «Аризона», вип-купе, – сообразил мэр.

– Конечно, ангел мой, не волнуйтесь, мы просто изменим дозу лекарства, – по-прежнему ласково сказал профессор, отсоединился и взглянул на меня. – Простите, ангел мой. У хорошего человека проблемы со здоровьем. Судя по тому, что вы упорно не называете место, где находится Люсенька, случилось что-то плохое?

Я молча кивнула.

– Она умерла? – тихо спросил профессор.

– Слышали об ограблении нового магазина «Бак»?

– Да, конечно, – произнес врач, – в Фурске подобное не часто происходит.

– Могу ошибаться, но похоже, что убитая в перестрелке посетительница и есть ваша Люсенька, – еле слышно сказала я.

Покинув кабинет профессора, я пошла на выход и была остановлена парнем в зеленой пижаме врача.

– Знаю, кто вы, – забыв поздороваться, сказал он, – Степанида Козлова. Вообще-то я обижен!

– Мы встречались? – удивилась я.

– Личной аудиенции я не удостоился, – с обидой заявил юноша, – всегда отвергаете меня на стадии фото. Собирался к вам сегодня в бутик приехать и поинтересоваться, чем я не подошел?

– Вы участвовали в каком-то конкурсе, который проводила фирма «Бак», – догадалась я, – к сожалению, в любом соревновании всегда есть проигравшие.

– Я постоянно отправляю снимки в жюри «Народная модель», а вы меня отвергаете! По какой причине? – сердито осведомился незнакомец.

– Клиника не место для обсуждения подобных вопросов, – ответила я, – мы можем помешать больным.